– Какое, Отто… – пробормотал Альберехт.
– Гестапо разыскивает твоего брата. Уже сейчас. В списке есть его фамилия. В немецком самолете, который сбили сегодня утром, оказалась куча документов. Видимо, его собирались посадить на один из аэродромов, уже захваченных парашютистами. В этом самолете были подробнейшие планы. Карты местности, инструкции для Пятой колонны и все такое. Вот уж наглость. И среди прочего список лиц, которых следует немедленно найти и обезвредить. Fahndungsliste. Порядка сорока фамилий. В том числе Р. Альберехт.[25]
Бёмер умолк, но Альберехт не говорил ни слова.
– Р. Альберехт, – повторил Бёмер. – Ошибка исключена. Мой источник сам держал этот список в руках, он знает твою фамилию и потому пришел ко мне.
– А где он сейчас?
– Уже ушел.
– Но такого просто не может быть, чтобы разыскивали моего брата, – сказал Альберехт. – С какой стати им так спешить с его арестом? Они чокнулись, что ли?
Бёмер опустил уголки губ и развел руками, как будто хотел показать, до какой степени необъяснимо полученное им известие.
– И кто еще был в списке?
– Около сорока фамилий.
– Да, но каких?
– Не знаю. Мне рассказали по секрету, потому что мы знакомы с этим человеком, но военная разведка таких сведений не выдает.
– Ты не попросил копию?
– Копию? Так они мне ее и дали!
– Но нам же очень важно знать, кто включен в список.
– Попробуй объяснить это военным. Ты же понимаешь, я рассуждаю так же, как ты. Это было первое, что я сказал: дайте нам, пожалуйста, весь список. Но нет, пока это еще невозможно.
– Как будто у нас впереди уйма времени.
– Я ему и говорю, ведь этих людей, говорю, надо предупредить? Отгадай, что он ответил! Милый мой, говорит, может быть, ты пораженец? Как ты думаешь, кто в нашей стране главный, гестапо или мы? Вот какая у военных логика.
– Но что за люди включены в список?
– Насколько я понял, в основном британские агенты. Именно поэтому, понимаешь ли, вояки не хотят давать нам список. То, что в Нидерландах все это время были британские агенты, должно оставаться в глубокой тайне из-за нашей политики нейтралитета.
– Но мой брат же не британский агент? Смех, да и только.
– Твой брат, насколько я знаю, художник?
– Да.
– М-да. Почему его имя в списке, не понимаю. Похоже, немцы знали, что все эти люди действуют в нашей стране, иначе почему бы стали составлять такой список.
Бёмер говорил и говорил. Защищал нидерландское правительство и нидерландскую политику нейтралитета. Подчеркивал, что Нидерланды оставались нейтральными до последнего, причем, как выяснилось, себе во вред. То, что в стране действовали английские агенты, ничего не доказывает.