– Все в порядке, – сказал Альберехт.
Эрик потянул Альберехта вниз, на ковры и подушки.
– Познакомься, это Герланд, – сказал Эрик и на мгновение положил руку на копию Греты Гарбо, – мы очень любим друг друга. Это мой лучший друг Берт.
– Здравствуйте, Берт, – сказала Герланд и, улыбаясь, подала ему руку, но от смущения вытянула ее недостаточно далеко.
– Здравствуйте, Герланд, – ответил Берт и дотянулся до ее руки.
– А этот молодой человек – Алевейн Ленман, – сказал Эрик, – поэт-вундеркинд, которого я сам открыл. В следующем месяце у нас выходит его первый сборник.
– Привет, – сказал Алевейн и помахал рукой.
Альберехт, оказавшийся рядом со второй девушкой, встретился с ней глазами.
– Альберехт, – представился он.
– Трюди Ленман.
– Альберехт – это его фамилия. Гроза преступного мира, прославленный прокурор.
– Ах это вы и есть? – сказала Трюди. – Я восхищаюсь тем, что вы отказались преследовать Ван Дама. Настоящий мужественный поступок. И что теперь будет с Ван Дамом?
– Понятия не имею, – ответил Альберехт, – это должен решить судья. Но все документы по делу Ван Дама сгорели. Час назад здание суда разбомбили.
– Ого! – воскликнул Эрик. – Мы отсюда видели, как немецкий самолет сбрасывал эти бомбы.
– Мой заместитель Бёмер погиб, – сказал Альберехт, – я разговаривал с ним за десять минут до бомбежки.
Гости Эрика забросали его вопросами, и он рассказал им всю историю, но не в той трагической тональности, как только что рассказывал ее Мими. Он не хотел себя выдавать, ведь этих людей он видел впервые в жизни. Для них он – прославленный прокурор, потребовавший освобождения журналиста от преследования, такой человек не теряет хладнокровия.
В конце концов Алевейн Ленман сказал:
– Ван Дам в любом случае наложит в штаны. Как вы думаете, менейр Альберехт, когда придут немцы, что будет лучше для Ван Дама – чтобы судья освободил его от преследования или назначил наказание? Думаю, к тому моменту, когда будет приниматься решение, Гитлер уже займет Нидерланды, и какое бы постановление ни вынесли, всем понятно, что Ван Дам оскорбил Гитлера.
– Это факт, – сказал Альберехт, – что в Германии немцы отправляют за колючую проволоку кого хотят, без малейшей видимости следствия и суда. Но если они займут Нидерланды, то с точки зрения международного права здесь они не имеют права делать, то что им заблагорассудится.
– Международное право! – сказал Эрик. – Можно подумать, что оно их так волнует.
Алевейн сказал:
– Осудят его или не осудят, боюсь, что Ван Дам в любом случае уже засветился. Вы, кстати, читали статью, из-за которой пошел весь сыр-бор?