– Отто, но я думал…
– Прости, что я помешал, – сказал Бёмер.
Он сделал шаг в сторону, кивнул компании на траве и сказал:
– Добрый вечер!
– Подсаживайтесь к нам, дружище, – крикнул ему Эрик.
– Простите, что я помешал, – повторил Бёмер, делая неотчетливый жест, – но я должен кое-что сообщить Альберехту, причем весьма срочно. Вы не возражаете?
Никто не возражал. Даже Алевейн Леман не издал ни звука.
– Садитесь пожалуйста! – воскликнул Эрик театральным голосом. – И берите с нас пример. Согревайтесь, пока бушует великий пожар Рима.
Хотя Бёмер ничего не сказал, было ясно, что он хочет поговорить с Альберехтом наедине.
Альберехт это понял, подошел к нему на несколько шагов, и они вместе прошли на газон. Бёмер все еще вел за руль велосипед.
Они остановились спиной к огню.
– Боже мой, Бёмер, а я уж думал…
Насколько бессмысленна была бы эта фраза: я думал, что ты погребен под обломками здания суда. Какое счастье, что Бёмер его перебил, словно ничего не слышал.
– Боюсь, что я допустил ужаснейшую оплошность, Берт, но это, честное слово, нечаянно. Твой брат Ренсе не значится в немецком списке. Там нет его имени. Нет.
– Значит, немцы его…
– Немцы его не разыскивают. Человек, рассказавший мне об этом, ошибся.
– На этот раз ты видел список?
– Нет, но я разговаривал с человеком, который сам держал его в руках. Это точно, на сто процентов. И Ренсе в списке нет.
– Так что там все-таки написано? Они же не перепутали буквы R и B? Там написано B. Alberecht?
– Ты меня неправильно понял. В списке вообще не было фамилии Альберехт.
– Правда?
– Клянусь. Там было написано Альбрахт или что-то в этом роде. В общем, Альбрахт. Фамилия, фигурировавшая в платежной ведомости британской разведки. Они всё проверили.
Альберехт достал носовой платок и вытер лоб. Напряжение прошло, и он разговорился.
– B. Alberecht было бы мало правдоподобно. При крещении мне дали имена Simon, Christian, Hendrik, Urbaen, Bert. Получается S. C. H. U. Bert. Шуберт. Понимаешь, так захотелось моей матушке.
– Имя, составленное из инициалов, – улыбнулся Бёмер, – да, действительно.
Бёмер подсел к костру, и Алевейн, немного успокоившийся, пошел в дом, чтобы принести ему рюмку.
Альберехт поспешил к машине. Голоса за спиной, отблески в небе, винные пары в носу, сухие-пресухие ладони. Ренсе нет в списке. Наша семья благополучно пережила войну. Никто из друзей и знакомых не пострадал.
И я напомнил ему строчку из стихотворения благочестивого поэта XIX века, которое они должны были читать в школе:
«Но более всего страдает человек, грядущего страданья опасаясь».