— Да.
— Люси, Тиффани, Мэри Энн. Все женщины одного типа. Думаю, Люси была самой симпатичной из них. Даже мертвая она была очень красивой. — Он опустил голову и задумался.
— Майор Шилдз рассказал мне, что вы очень винили себя в ее смерти.
— Это еще мягко сказано. Я был в нее влюблен, и из-за меня она погибла. Я не мог спасти женщину, перед которой преклонялся.
— Вы были влюблены?
Он кивнул.
— Я мечтал о ней все ночи напролет.
— Так это из-за ее смерти вы тогда оказались в таком тяжелом состоянии…
— Нет, дело было в моей травме.
— Майор сказал мне, что все было иначе.
— Значит, он солгал.
— И у вас не было нервного срыва из-за вашего промаха на работе?
Карл вздохнул и вдруг заговорил неожиданно бодрым тоном, словно рассказывал забавную историю:
— Просто я повредил колено и не мог работать некоторое время, что меня и подкосило. Это случилось в январе, сразу после гибели Люси, а когда я смог вернуться в полицию, оказалось, что расследование уже прекращено. Они больше во мне не нуждались, давая понять, что я могу идти на все четыре стороны.
— Но вы не пошли у них на поводу, да?
— Я не стал спорить, поскольку они беспокоились обо мне, считали, что мне необходимо прийти в себя после этой истории. Но я и не собирался отказываться от своих намерений. Конечно же, не нарушая дисциплины.
— Так что же произошло?
— Один раз, когда я еще принимал обезболивающие препараты, я ехал по мосту, где обнаружили ее тело. И тут мне захотелось прогуляться. Я остановился, прошел вперед не больше мили, затем вернулся на мост и проделал этот путь туда-обратно пять-шесть раз. Нога очень болела, и я таким образом пытался превозмочь боль. Все это время я пытался представить себе его, то, как он приехал туда, и почему его никто не видел… Ведь даже ночью там было полно машин. Он очень сильно рисковал. — Карл внезапно умолк.
— И что случилось дальше?
— Один из моих коллег вызвал полицию, и меня отправили в госпиталь. В ту же ночь меня отпустили, но рекомендовали пройти курс антистрессовой терапии. Я вовсе не считал, что у меня были проблемы с психикой, но из-за болей в ноге я все равно не мог вернуться на службу, и мне дали годичный отпуск на лечение.
— Карл, если это не была одержимость, то что же тогда?
— А почему это обязательно нужно считать одержимостью? Я пытался разобраться в случившемся и не считаю это проявлением одержимости.
— Однако когда вам позвонила Мэри Энн Мелчер, чтобы сообщить о его гибели, вы даже не пожелали выслушать ее…
Карл потряс головой.
— Я знал гораздо больше, чем вы. Этот парень не мог убить себя, для меня это было очевидно. Он мог бы умереть, но никак не наложить на себя руки. Вот почему я не стал сразу же реагировать на эту информацию, мне нужно было все выяснить.