— Белка! Успокойся, пожалуйста. Ты уже, кажется, умом тронулась.
Бэле наконец удается встать, опираясь о Пашу, и она продолжает, всё больше горячась:
— Ничего я не тронулась! Тебя там не было, поэтому ты не веришь. А я всё своими глазами видела. Я, как только на него взглянула, сразу поняла, что с ним что-то не так. Сразу поняла!
Паша сдается:
— Хорошо, хорошо. Но тогда тебе надо перестать так волноваться, и… постельный режим. Он так сказал, — со скептическим лицом он переводит взгляд на бородача.
Бэла вспыхивает ещё сильнее:
— А ты! Ты! — набрасывается она на незнакомца, — Ты бы мог мне сказать про Грома! Что ты за человек, вообще, такой! Просто сволочь бесчувственная!
Бородач воспринимает критику в свой адрес стоически. Паша старается урезонить Бэлу:
— Ты бы всё равно не поверила. Я лично считаю, что всё это — какой-то бред или розыгрыш. Но тебе всё-таки лучше поехать домой. Я возьму отгул и отвезу тебя.
Бородач тем временем что-то просматривает в телефоне.
Бэла продолжает возмущаться:
— Ага! Лечь и ждать, пока не сдохну!
Бородач:
— Я постараюсь достать Грома. За эти три дня. И тогда тебе ничего не грозит.
Он прячет свой телефон и собирается уходить, но Бэла хватает его за куртку:
— Стоп! Разве не ты его упустил? (Бородач удивленно приподнимает брови, но на Бэлу это не действует.) Я не собираюсь спокойно сидеть и ждать смерти.
— Тебе будет хуже. Ты точно умрешь, — равнодушно парирует оппонент.
— А лежа в постели, не умру?
— Возможно…
— Ясно, бабка надвое сказала! Какой у тебя план?
— Гром ранен и ослаблен. Надо перехватить его, пока он не добрался до своей могилы.
— Отлично! Я с тобой!
Тут вмешивается Паша:
— Вы сами себя слышите? Что за бред вы несете?! Как будто из одной палаты сбежали! Вампиры среди бела дня. Что дальше? Ван Хельсинг и Бладрейн? — указывая на бородача и Бэлу, фыркает он.
Бэла раздосадованно:
— Кончай хохмить, когда помощь нужна!
Тут Бэлу осеняет:
— Слушай! Ты же можешь договориться с грузовыми! Я знаю, вы это дело постоянно проворачиваете.
Паша с каменным лицом:
— Белка, приди в себя!
Но та и не думает успокаиваться и, зло сузив глаза, обрушивает на Пашу целый поток упрёков:
— Ладно! Можешь нам не верить! Но ведь ты сам всегда был против Грома. На меня постоянно орал, что я с громовскими вожусь. А теперь что? В кусты? Или кишка тонка против Грома что-то сделать? Только болтать и хохмить?
Паша не выдерживает напора, он снова ерошит свои волосы. По его глазам, которые он начинает переводит с бородача на Бэлу и обратно, видно, что он не знает, что и думать:
— Ты серьёзно, за Громом идешь? — наконец обращается он к бородачу.