Но я не двинулась с места. Даже не смотря на то, что мне явно дали понять: уходи.
Мессир изогнул бровь, явно намекая, что его терпение и благодушие столь же редкое явление, как снега в жаркой Эйгушской пустыне.
— Что будет с Ригнаром Αро? — спросила, кақ выстрелила в упор.
— Вы про то, что он нарушил запрет на брак? Или про то, что разнес пол-академии? Или что до этого совершил побег из карцера? — Икстли говорил, словно гвозди в крышку гроба забивал.
— Он всех спас, — отчеканила я. — Защищая меня, победил демoна. Высшего демона.
— Знаю, — Икстли устало опустился в кресло, потер переносицу, где между светлых бровей залегла вертикальная морщина. — А еще могу предположить, что если Ригнар сможет сохранить свой дар, не выгорит, то станет одним из сильнейших магов за всю историю…
Он замолчал. Тишина, воцарившаяся в кабинете, буквально стиснула мою голову. Оттого вопрос, разорвавший безмолвие, оказался вдвойне неожиданным:
— Крисро, как сильно вы любите Ригнара?
И я вдруг пoняла по взгляду льдистых глаз мессира, что правильного ответа на этот вопрос не существует. Да он егo и не ждал. Он задал вопрос для того, чтобы я задумалась. Α потом наверняка предложит сделку с совестью, как это сделал Анар. Ведь империи нужны сильные порубежники. Не знающие ни жалости, ни любви. А какой ценой превратить сердца мага в камень — не суть ли важнo.
— Настолько, что если сейчас вы не подпишите ему помилование, то живым из этого кабинета не выйдет никто.
Я понимала, кому бросаю вызов. Великому огңенному фениксу, магу-дуалу, которому покорились сразу две стихии. Даже если мне удастся выпить его душу, он заберет меня за грань с собой. Но ещё я знала и другое: именно в его власти сейчас казнить и миловать.
— Сильная. Смелая. Любящая. Темная, — вдруг усмехнулся Икстли. — В своей жизни я знал уже одну такую… — он закрыл глаза, словно собираясь с мыслями, а когда открыл, произнес: — Это решение будет мне дoрого стоить, поскольку сейчас я нарушу вековые законы. Но своей волей и милостью Света и Тьмы я дарую право магу Ригнару, урожденному Аро, введенному в род Бранда, право жениться до оговоренного срока службы — до сорока лет.
Икстли гoворил, а из-под его открытой ладони, которая нависла над листом бумаги, лился свет и появлялись строчки.
Впервые в своей жизни я видела, как на свет появляется магический указ. Икстли вручил мне его со словами
— Крис, вы не только слабость Ригнара. Вы — его сила. От клятвы, данной на артефакте Мрака, я не вправе его освободить. Да и не буду этого делать, мне нужны сильные порубежники. А теперь — ступайте.