— Как?
Глеб лежал рядом. Он чувствовал себя так, как будто в одиночку разгромил целую команду в финале чемпионата мира.
— Так. Сколько их было, и я всех просто терпела.
— Кого их?
— Хотя не так уж и много. Жизнь моя жестянка. Зато сейчас я чувствую себя хрустальной люстрой. Слышишь, как во мне все звенит?
— Да, — ответил Глеб.
Давно он так не радовался тому факту, что смог произвести на женщину сильное впечатление.
— Никогда на лирику не тянуло. Одна сплошная проза. Ты же никуда не уедешь? — Олеся вдруг вскочила, повернулась к нему, в ее глазах мелькнула тревога.
— Нельзя мне.
— Не уезжай. — Она снова легла, но на спину поворачиваться не стала. — И жениться на мне не надо.
— Как это не надо, если уже?
— Да, вот так надо. Но только со мной!
— А если нет? — осведомился он.
Олеся глянула на него зло, угрожающе, но тут же взяла себя в руки, бухнулась на спину, раскинула руки и заявила:
— Не хочу об этом говорить.
— А если ты?… С Яшей.
— С ним уже все, — сказала она.
— Это ты так решила?
— Хотя он так просто не отстанет. Ты что, боишься?
— Если у нас все серьезно, то нет.
— А если несерьезно?
— Тогда я сволочь и подлец. Яша имеет полное право меня наказать.
— У серьезности две стороны. С одной ты, с другой я.
— С моей стороны все серьезно.
Он еще не осмыслил произошедшее, но уже понял, что к Олесе прикипел накрепко. Потому что любил ее все это время, хотя и не всегда отдавал себе в этом отчет.
— А с моей стороны? — дразнящим тоном спросила она.
— Ну, если ты решилась рискнуть своей свободой ради меня…
— Мы же с тобой друзья, должны заботиться друг о друге.
— Яша тоже друг, — сказал Глеб и мрачно усмехнулся.
Не очень-то Яша верил в его невиновность. Палки в колеса вроде бы не вставлял, но и руку не протянул, чтобы из трясины вытащить. Адвоката разве что хорошего посоветовал.
— С Яшей ты не спишь, — заявила Олеся.
— Ты все такая же. А почему Мелентьева?
— Потому что замужем была.
— Яша не говорил. Сказал, что ты его женщина.
— Он и мужу моему это говорил. И ничего. Жил себе Коля, пока не убили его.
— Кто?
— А если Яша?
Глебу стало слегка не по себе, но он и глазом не моргнул.
— Значит, придется мне за тебя умереть, — сказала Олеся.
— Не хотелось бы.
— Нормально все. Я знаю Яшу. Перебесится и успокоится. Он ведь нашел убийцу моего мужа. Доказать, правда, не смог. Зато я теперь под его защитой. Любит он меня и все мои вывихи терпит. А спасал сколько раз! Так неудобно перед ним. Знал бы ты, кем я сейчас себя чувствую. Или чем?
— Дочь у вас.
— Марину ты отнять у него не сможешь. А меня — да. — Олеся махнула рукой, как шашкой рубанула. — Можешь начинать прямо сейчас.