Пока собирались приглашенные, мужчины играли в нарды — восточную игру, которую я наблюдала впервые. Чтобы играть было интереснее, делались небольшие денежные ставки. Женщины сновали возле постройки, стоящей поодаль от дома. Судя по дыму и запахам, доносившимся оттуда, это была кухонька.
Я оказалась в центре внимания. Меня всячески пытались развлекать, а это вовсе не нужно было, потому что все для меня казалось новым и любопытным.
— У вас нынче много гостей, — сказала я Вере Коблуховне.
— Этот обед в вашу честь, — объяснила она. — Вы же гостья наша. И вы должны покориться своей участи.
Ничего другого не оставалось, как примириться с этим. Признаться, очень утомительно, когда тебя изо всех сил развлекают.
Чтобы выйти из неловкого положения, в которое невольно попала, я решила пойти на кухню и посмотреть, что там делается. А там взяла полотенце и стала вытирать мокрые тарелки. Как мне потом рассказали, я вызвала целую сенсацию: вот, дескать, горожанка, а черной работы не чурается, сама в гостях, а ведет себя словно родственница. А еще я узнала, что своим поведением снискала славу первой невесты на селе. Слава довольно сомнительная, если принять во внимание, что я всегда презирала наивных девушек, которые выставляют себя в качестве готовеньких невест. Но, видит бог, все произошло помимо моей воли.
Несколько дней спустя после этого обеда моя старушка сказала мне, чтобы я не выходила замуж за такого-то или такого-то (всех имен я и не упомнила), если они попросят моей руки. Это бездельники, сказала она. Мне было смешно, но женское тщеславие нет-нет и просыпалось во мне.
Я почему-то вспомнила Женю Пархоменко, моего однокурсника. Он ухаживал за мной, а женился на другой. Та, говорят, была дурнее меня и внешностью и характером. Вот этого бы Женю сюда, чтобы собственными глазами убедился, какое «сокровище» он упустил! Впрочем, я и не жалею, что все так случилось. Все в этом мире к лучшему…
Однако стоит вернуться к обеду.
В общем, он прошел очень празднично: с пением и плясками, с длинными застольными речами. Пили очень много — разумеется, мужчины. Но пьяных не было. С каждым тостом все становились вежливее и внимательнее, чтобы — упаси бог! — не выдать своего опьянения. На все это обращала мое внимание Смыр. Она подсаживалась ко мне и нашептывала на ухо.
Кушанья были в какой-то степени для меня привычные: перец, помидорные подливы и прочие пряности. Мамалыгу мы и на Дону любили. К ней мы пристрастились, когда проводили летний отдых всей семьей в Адыгее. Я обратила внимание на то, как вкусно отварено мясо. Это, наверное, здешнее искусство. Мясо было мягкое, ароматное, и куски мне подавали отборные — сами во рту таяли.