Подумала о старости, и мне стало не по себе. Неужели и я когда-нибудь начну бормотать невнятное в ночи? Наверное. Старость есть старость, она никого не минует, если только, разумеется, суждено дожить до нее. По всему телу пробежали мурашки, когда вообразила себя морщинистой и дряблой.
Мы очень мало размышляем над грядущей старостью, говорила я себе, кутаясь в одеяло (было прохладно, что объяснялось полуторакилометровой высотой над уровнем моря). Если иногда переноситься мысленно лет на сорок вперед и воображать себя старым, не содрогаясь при этом и не падая духом, а по-хорошему, по-человечески задумываясь над тем, что неизбежно ждет нас, молодых и красивых, впереди, наверное, мы не станем хуже, а напротив — человеколюбивее, проще, чище. Но для того чтобы думать о таких вещах…
И тут я уснула.
Утром моя старушка пригласила меня к себе завтракать. Передо мной стояла тарелка с фасолью. В ней было столько перца, что я плакала. Вместо хлеба — мамалыга. В отличие от фасоли, в ней полностью отсутствовала соль. Я смешала ломтики мамалыги с фасолью. Получилось недурно.
Атиа Кутатовна сказала, что ко мне приходили из сельского Совета. Председатель интересовался, как я устроилась и не требуется ли какая-либо помощь.
— Ты балшой чалавэк, — убежденно проговорила старушка.
Я — и вдруг большой! Это было смешно.
Потом мы пили чай. Мне было сообщено, что чай и сахар аккуратно присылает сын, который тоже «балшой чалавэк» в городе.
Потом старушка проводила меня до ворот. Как могла, объяснила, где находится школа. Самое простое — идти вдоль речушки, а потом переправиться на другой бережок, и тут же на холме стоит неописуемой красоты дом… Так говорила старушка. И с восхищением повторяла:
— Каштан! Совсем каштан!
— Каштановый? Весь каштановый?
— Да, да, каштановый! Совсем!
Во дворе школы встретила хмурого, небритого мужчину. Ему было лет тридцать — тридцать пять. С презрением он смотрел на развалившиеся ворота. Увидев меня, сказал:
— Здравствуйте. Вы новая учительница?
— Да, это я.
— Поздравляю вас с прибытием в эту дыру, — проворчал мужчина, подавая словно нехотя руку. Выражение лица его было злое, неприветливое. — Вы окончили Ростовский университет? Знаю. Когда-нибудь слышали такое — Дубовая Роща? Нет? Пожалуйста, работайте. Только хочется предупредить: школа немногим лучше ненецкого чума. Вы бывали на Крайнем Севере?
Я ответила, что нет.
— Зимой лучше всего вести занятия в шубе, чтобы не замерзнуть.
— Разве здесь нет печей?
— Печи? Как же, имеются. — Директор наконец улыбнулся. — И дрова есть. Однако количества вырабатываемой всеми школьными печами тепловой энергии хватает только на то, чтобы согреть небольшую часть воздуха, который тут же улетучивается через щели.