Он сказал:
– Что с тобой случилось?
– В каком смысле? Ты не мог бы детализировать? – Гленна отхлебнула пива, наслаждаясь ярким солодовым вкусом.
– Раньше ты была гораздо более открытой.
– Ты имеешь в виду, наивной? Еще до того, как я вышла замуж за человека, который мне изменил? – напряженно сказала Гленна, которую задел этот вопрос.
Бродерик покачал головой и посмотрел ей в глаза.
– Нет, я не это имею в виду. В колледже ты постоянно шутила и улыбалась. Знаешь, как мне нравилась твоя улыбка!
– Я с тех пор не разучилась шутить. И улыбаться тоже. Может, это ты изменился? – парировала Гленна.
Она только начинала приходить в себя после смерти Грега. Даже встречалась пару раз с другими мужчинами, но пока ни с кем не была близка. На самом деле ей очень не хватало вот такого чувства близости, совместных вечеров, разговоров. Ей было слишком страшно пробовать построить новые отношения после того, сколько сил она вложила в прошлые.
– Я изменился, без сомнения, – ответил Бродерик. – Я спрашивал о тебе. Я знаю, что ты не разучилась шутить и смеяться, но по большей части ты в мрачном расположении духа.
– Это называется «снять розовые очки».
– Но не обязательно же превращаться в циника. Я знаю, что тебе непросто, но…
– Перестань. Я не думаю, что ты можешь дать какой-нибудь дельный совет по этому поводу. – Гленна отодвинула стул и встала. – Мне кажется, Флора проснулась.
Бродерик сперва подумал, что Гленна просто использует это как предлог, чтобы не продолжать разговор. Но теперь он и сам услышал плач девочки – такой громкий и надрывный, что даже Кота забегал кругами по гостиной и заскулил.
Бродерик и Гленна оба помчались в комнату к Флоре. Бродерик подхватил малышку на руки и прижал к себе, но ее рыдания не стали тише. Гленна и Бродерик принялись слаженно действовать. Сперва они поменяли ей подгузник, потом попытались накормить, но она отталкивала бутылочку, да и в целом обычно не ела в такое время. Тогда они пару раз заставили ее срыгнуть, подозревая, что ее мучает изжога. Измерили ей температуру. Включили музыку. Искупали.
Но ничего не помогало. Теперь Бродерик просто ходил с девочкой по комнате, прислонив ее к своему плечу и поглаживая, – так делали сотрудники яслей в офисе, как он пару раз видел.
– Может, я что-то не так делаю? Глажу слишком сильно? – испуганно произнес он.
– Ты все делаешь как надо, – ответила Тленна. – Она же не хрустальная.
Бродерик посмотрел вниз на личико Флоры. Сейчас ему казалось, что как раз таки хрустальная! По ее щекам катились слезы, а длинные ресницы были мокрыми, и ее взгляд, обычно вызывавший умиление, казался разбивающим сердце.