Гости снова переглянулись, озадаченные не столько спокойствием Пашина, сколько его осведомленностью.
– Я из него душу вытрясу! – мрачно пообещал чернобородый.
Илья узнал его – это был Потап Лиховский, командир хха и слуга жрицы Пелагеи.
– Сначала пусть ответит на пару вопросов, – медленно проговорил старик, пытаясь взглядом загипнотизировать Пашина. – Скажи-ка нам, молодец, кому Евстигней передал свою последнюю руновязь? А тако ж цату, знак волховской власти?
– Это ты у него спроси, колдун, – посоветовал Илья, слыша поплывший в ушах звон; горбатый визитер был очень сильным магом, знал повеление, и бороться с ним в пси-поле на равных было невозможно.
Старик взялся рукой за перекладину засветившегося креста-свастики.
– Не тебе ли он завещал свой консуетал[4]?
– Консуетал у каждого свой, – качнул головой Илья, не понимая, почему он продолжает сидеть на бревне, вместо того чтобы встать и отогнать странных гостей. – У вас ко мне все?
– Говори, где этот старый дурень спрятал руновязь и цату? Иначе на всю оставшуюся жизнь сделаешься немым! Ну?!
Илья с неимоверным трудом заставил себя подняться на ослабевших ногах.
– Шел бы ты своей дорогой, несвятой отец! Убирайся вон!
Глаза горбуна полыхнули черным огнем. Он поднял посох, направляя острие в грудь Пашину, и в это мгновение из палатки выскочила Владислава с карабином в руках.
– Прекратите сейчас же! Уходите! Я буду стрелять!
Посох повернулся к ней, метнул извилистую зелено-фиолетовую молнию, вонзившуюся в карабин. Девушка вскрикнула, отшатнулась, роняя оружие, и упала на палатку.
Илья кинулся было к ней, потом уловил краем глаза движение горбуна и изменил направление, ныряя на траву и пропуская над собой новый энергетический разряд. И все же справиться с разъяренным его сопротивлением магом он, наверное, не смог бы, если бы не вмешательство другого действующего лица.
Что-то просвистело над плечом Пашина, и в руку горбатого монаха вонзилось льдисто мерцающее лезвие ножа. Старик гортанно вскрикнул, выронил посох.
Илья бросился к нему, наткнулся на чернобородого Потапа и вынужден был некоторое время отбивать его вполне профессиональные атаки, пока не поймал его на прием и не бросил противника боковым хватом через бедро прямо в костер. Бывший сотник Пелагеи ошалело подхватился на ноги, начал сбивать искры с бороды и с рубахи на груди, кинулся было на Пашина, и в этот момент раздался гулкий, разорвавший тишину леса на каркающие отголоски выстрел. Пуля попала в другую руку колдуна, дотянувшуюся до посоха, – нож из правой руки он уже успел вытащить, – и старик вторично уронил свое неказистое с виду, но грозное оружие, представляющее собой разрядник черной