Лестница заканчивалась шестиугольным эркером с прозрачным окном на крыше, из которого небольшие коридорчики вели в три небольшие мансарды пирамидальной формы. Дверь одной из них была открыта, и на пороге расслабленно лежала рука человека. Сам человек – мужчина средних лет, могучий телом, с роскошной растительностью на груди, лежал навзничь и находился скорее всего в объятиях Морфея. От него несло перегаром за несколько шагов.
Никифор толкнул вторую дверь, и глазам гостей предстала еще одна спальня, на кровати которой располагалась еще одна парочка молодых людей. Впрочем, судя по их позам, они не спали, а были «отключены». Дмитрий успел побывать здесь и «успокоил» «молодоженов».
– Бордель для «голубых», а не дача! – с презрением произнес сквозь зубы Хмель.
За стеной что-то упало.
Оба, не сговариваясь, метнулись к двери в третью мансарду, ворвались в комнату и увидели сцепившихся людей. Один был громадный, накачанный, скользкий от пота, бритоголовый, с татуировкой по плечам, в руке у него был пистолет. Вторым борцом оказался Дмитрий, успевший перехватить руку с оружием и не давший бритоголовому выстрелить. В комнате находился еще один мужчина, толстый, грудастый, с длинными волосами и бабьим лицом. Он сидел в углу за кроватью и тихо скулил.
Никифор прыгнул к борющимся, врезал бритоголовому по основанию черепа ребром ладони. Гигант обмяк.
– Спасибо! – выдохнул Дмитрий, хватая ртом воздух.
Глеб подошел к толстяку и сунул палец в яремную ямку, дозируя силу удара. Толстяк закатил глаза и затих.
– Здоровый, гад, оказался! – прошептал Дмитрий, массируя предплечье, на котором остались отпечатки пальцев бритоголового. – Как он меня учуял – ума не приложу! Еле успел зажать пистолет. Где Диана?
– На наших этажах пусто.
– А Симон?
– Его тоже нет.
– Значит, он внизу.
Дмитрий бросился к двери, исчез на лестнице. Глеб глянул на часы: прошло девять минут с момента их выхода. Время шло, уменьшая шансы закончить операцию тихо, а они все еще не знали, здесь ли находится подруга Булавина.
Никифор понял его мысль, толкнул кулаком в плечо и помчался вслед за Булавиным. Глеб в форме охранника спустился на первый этаж последним.
Ираклий ждал их у бассейна. У ног его лежала Диана, завернутая в простыню. Глаза ее были закрыты, под глазами темнели круги, верхняя губа была разбита и вспухла, на щеке и на шее были видны синяки и ссадины.
– Что с ней?! – тихо вскрикнул Дмитрий, бросаясь к любимой.
– Жива, – остановил его мрачный, чем-то озабоченный Ираклий. – Берите ее, будем выбираться.
Дмитрий прижался щекой к груди женщины, поцеловал ее в щеку, выпрямился, и в глазах его вспыхнул огонь ненависти.