– Не врежься в дерево, – проворчал Тарасов, чувствуя нарастающее беспокойство.
– Сам не хочу, – оскалился Никифор.
Глеб открыл окошко в перегородке, отделяющей кабину пилота от пассажирского салона.
– Дима, что там у вас?
– Порядок, мы тут превращаемся в людей. Зрелище, могу честно признаться, жутковатое.
– Прошу прощения, – отозвался виновато плохо видимый в темноте Пахом, уже приобретший человеческие черты, – обычно я это не делаю при свидетелях. Мне бы накинуть на себя что-нибудь…
Глеб не сразу понял, что проводник после трансформации остался голым, вся его одежда осталась на земле.
– Здесь ничего нет, посмотрите в салоне.
Дмитрий обшарил помещение и нашел брезентовый, пахнувший соляркой плащ.
– Вот, только эта шкура.
– Сойдет, мне только на время полета. Кстати, вы ничего не чувствуете? Тям снова гудёт.
Мужчины замолчали, обратившись в слух.
– Похоже, снова включился пси-локатор…
– Это конунги!.. – Пахом накинул на себя плащ. – Они совсем близко! Великий Свентовит, помоги нам добраться до цели!
– Куда лететь? – оглянулся Никифор. В отсвете огней панели его лицо заблестело от пота.
Пахом вцепился руками в спинку сиденья, закрыл глаза и замер. Затем крикнул:
– Правее держите… и чуть выше… мы уже прошли мимо Оловгоры, осталось километров пятнадцать по прямой…
Никифор включил фары, и узкие конусы света выхватили под вертолетом из тьмы несущиеся кроны деревьев.
– Выше еще… чуть правее… вот так… смотрите внимательней, гора невысокая, всего метров двести, но крутая.
Вертолет продолжал нестись сквозь мрак и дождь, повиснув вне времени и пространства в бесконечной яме без единого проблеска света. Казалось чудом, что он еще не упал, не врезался в дерево или в столб линии электропередачи.
Давление на мозг пассажиров усилилось. Тям – по словам Пахома, – или пси-пространство вокруг машины гудело колоколом, заставляя людей бороться со своей психикой, отзывающейся на внешнее воздействие странными видениями и звуками.
Никифор был сосредоточен на управлении, да и нервы имел крепкие, поэтому на него гипноатака конунгов действовала меньше. Дмитрию же начали мерещиться какие-то люди в салоне, они что-то требовали от него, и он потратил немало сил, пытаясь сопротивляться потоку пси-излучения.
Тарасову тоже почудилось присутствие в кабине постороннего человека, похожего на отца и майора Тихончука одновременно, однако «серебряный мальчик», сидевший на коленях, время от времени гладил его по руке, и видения отступали.
– Мы уже близко… – начал Пахом, вытягивая руку вперед.
И в это время наперерез вертолету метнулась крылатая черная тень и врезалась в лобовое стекло кабины.