– Ну, и как он тебе? – прервал воспоминания Крутова Георгий.
– Умный мужик, – признался Егор. – Далеко пойдет, если не остановить. Кто он по национальности?
– Наполовину армянин, на четверть белорус, на четверть еврей. Возможно, есть и другая кровь. А что?
– Ничего, просто поинтересовался. В досье об этом ни слова. Что я должен с ним сделать?
– Пустяк, – улыбнулся Георгий. – Твоя задача через Жорку Мокшина познакомиться с ним и предложить интересное дело.
– Что имеется в виду?
– Так как перевоспитать скучающих лидеров мафий невозможно, надо попытаться предложить им более высокие игры, чтобы они бросили вызов силам, стремящимся дестабилизировать жизнь в стране, сделать ее протекторатом мировых олигархов.
– Это возможно?
– Уже есть прецеденты. Ты не первый соблазнитель «фаустов». Трафик для этого разработан. Мокшины к тебе приходили?
Крутов кивнул.
Сначала к нему прискакал пострадавший Борис Мокшин, выдержавший два дня «искусственной импотенции». Егор как раз вернулся из Жуковки, умылся и собирался совершить с Лизой ежевечерний моцион вдоль пруда.
Борис, естественно, прибыл не один, а с целой бандой «ореликов», среди которых были и обиженные Крутовым «экспроприаторы». Они начали было хамить, сломали скамейку у палисадника, где любили сидеть окрестные старухи, но Егор быстро их утихомирил, даже не переходя в трансовое боевое состояние. Бойцов, знающих приемы рукопашного боя, в окружении младшего Мокшина было мало. Когда трое самых рьяных бузотеров улеглись на землю, а остальные схватились за оружие (дубинки, кастеты, ножи), Борис наконец понял, что акт устрашения обидчика не получился, и остановил возбудившихся парней.
– Это правильно, – хладнокровно сказал Крутов. – В гости надо ходить вежливо, с достоинством, а то ведь так можно до скончания века больным остаться. Вот теперь твоим буянам придется скамейку чинить.
– Я сам починю, – проворчал вышедший из сеней с ружьем в руке Осип. – Пусть убираются восвояси, вояки навозные.
Парни переглянулись, опасливо отступили. Мокшин махнул рукой:
– Ждите дома, я скоро приду. Поговорим? – посмотрел он на Егора.
– Отчего не поговорить. – Крутов перехватил взгляд Елизаветы, ждущей его в саду, успокаивающе кивнул. – Я сейчас, любимая.
Он завел Бориса в сени, но в горницу не позвал.
– Слушаю.
– Что ты сделал, гад?! – выпалил Мокшин, с трудом сдерживаясь. – Жизни никакой нет, жена смеется, грозится уйти… ты что сотворил?
– Ничего особенного, – пожал плечами Крутов. – Порча называется. Я предупреждал, ты не понял, теперь наказан за это. Все правильно.