Людмила отстранилась от жениха:
— В Балаев?
— Да, а что?
— На рыбалку, на шашлыки?
— Ну да, а чем это-то тебе не подходит? Хоть развеешься немного.
— А жена Гарина тоже поедет?
— Ты о Тамаре? Поедет.
— Насколько помню, она твоя первая любовь?
Уланов достал пачку сигарет:
— Ты что ревнуешь, что ли?
— А если да, то это странно? А не странно будет, когда мы соберемся вместе, зная, чтó вас объединяло в прошлом? Там может прежняя любовь вспыхнуть с новой силой. Нет, конечно, ты вправе жить как хочешь, но тогда давай как-нибудь без меня. Езжай к своей Тамаре, а я останусь. Нет, я куплю сегодня же путевку в санаторий на два дня. Там есть такие, отдых в выходные дни. И от работы отдохну, и от городского шума, да и от тебя с твоей бывшей.
— Что ты мелешь, Люда?
— Вот я уже не говорю, а мелю. Скажи еще, несу полную чушь. Время для этого самое подходящее.
— Но это действительно бред.
— Спасибо.
— Люд!
Людмила оттолкнула Уланова, пошла на кухню. Роман вышел на балкон, выкурил сигарету. Когда вернулся, невеста сидела на диване, поджав под себя ноги и надув губы.
— Пироги на столе, там же молоко. Ешь, набирайся сил.
Уланов присел рядом с ней:
— Ты сама-то себя слышишь?
— Нет, я глухая.
— Не знал.
— А то что, не посмотрел бы на такую?
Роман не выдержал, вспылил. И Людмила впервые (поведение майора во время захвата ее родной сестры, о которой Людмила и представления не имела и которая являлась главарем террористической организации, не в счет) увидела Уланова в гневе. Он разразился такой тирадой, что зазвенели бокалы в шкафу. Говорил он минуты три, вернее, вещал, как с трибуны, доказывая всю нелепость поведения суженой. Когда он закончил и пошел опять на балкон, Людмила сидела на диване с широко открытыми глазами.
Затем вышла следом, встала за женихом.
— Ну ты дал, Рома, никогда бы не подумала, что ты умеешь так.
— Я и не так еще умею.
— А знаешь, ты убедил меня. Извини, я вела себя как капризная девчонка.
— Дошло?
— Капризная девчонка еще не означает полная дура.
— Дошло.
Он выбросил окурок прямо в мусорный ящик.
— Пойдем есть твои пироги и обсудим, что возьмем с собой.
Людмила вздохнула:
— Пироги, наверное, уже остыли.
— Ничего, они у тебя в любом виде вкусные. Может, через Вахида продавать будешь? Хотя, признаюсь, сказал глупость.
— Что-то сегодня мы слишком много глупостей друг другу наговорили.
— Бывает.
— Лучше бы не было.
— Значит, не будет.
Он поцеловал ее, и они прошли в кухню.
Поев пирогов и выказав восхищение талантом невесты на этом поприще, Уланов сощурил глаза:
— А не заняться ли нам приятным, дорогая?