К сожалению, ни отец, ни мать Кристины не смогли толком описать бандитов. Все они были одеты одинаково и выглядели братьями, разве что командир выделялся ростом и легким акцентом. Это вполне мог быть Алимбаев, подумал Матвей. Мог быть и Пауль Кийк. Что ж, мужики, долг платежом красен.
– Они сказали, что придут еще, – добавила Ольга Николаевна, зябко кутаясь в пуховый платок. – Ты уж поосторожней там, Матвей, не ввязывайся в драку.
– Я буду осторожен, – пообещал Матвей, целуя ей руку.
На работу он ехал медленно, обдумывая свои дальнейшие шаги, но мыслить свободно мешала память, которая болезненно возвращала в прошлое, прокручивая слова, сказанные когда-то Монархом Тьмы: «Ты приносишь несчастье всем, кого любишь, с кем дружишь и к кому привязан…» Как оказалось, слова Конкере имели тенденцию сбываться, и это означало, что в ближайшее время следовало пересмотреть свои принципы, освободиться от привязанностей и жить одному… как Горшин! В принципе Тарас жил один много лет, посвятив себя одному делу – мести. Но вряд ли он хотел так жить…
Президент «Рюрика» выглядел, как и всегда, элегантно, уверенно, и общаться с ним было приятно. Матвею он обрадовался, но тот поспешил вылить ему на голову ушат холодной воды:
– Сергей Сергеевич, я должен уехать.
– Что такое? Надолго? – Афонин не сел за стол, а остался стоять рядом. – На неделю, две?
– Боюсь, что гораздо больше. Может быть, навсегда.
– Что случилось? – На лицо президента легла тень.
– Так складываются обстоятельства. Вот сдам дела заму, поговорю с ребятами и… в общем, увольняйте.
– Может, зарплата не подходит? Скажи, сколько надо.
– Нет. – Матвей поколебался немного, но правды сказать шефу не мог. – Я буду неподалеку, в столице, так что, если понадобится моя помощь, приеду.
– Понимаю. – Афонин погрустнел. – Уходят умные и добрые люди, остаются… не очень умные и не очень добрые.
– Это я-то добрый? – слабо улыбнулся Матвей.
– Все больше убеждаюсь, что умных и добрых мало, – продолжал Сергей Сергеевич. – Все больше умных и злых, а еще больше – злых, трусливых, жестоких дураков, работать с которыми – значит не уважать себя. А ведь приходится… Ладно, решай свои проблемы, – оборвал он себя. – Жаль терять такого работника, да что поделаешь. Ты ведь не передумаешь?
– Мне тоже жаль расставаться, – искренне ответил Матвей. – Но все еще может повернуться иначе, тем более если Дума и президент сойдутся во мнении перенести все-таки столицу из Москвы не в сибирь, а в Рязань.
Афонин рассмеялся.
– Блестящая перспектива! Но, как сказал бы Лихтенберг: президент не настолько умен, чтобы обезуметь. Зайди через десять минут в бухгалтерию, получи расчет и премию, я распоряжусь.