Игорь Кудёма внес трепыхавшегося в его руках хозяина в прихожую, поставил на пол, но руки с горла не убрал, и теперь Матвей мог разглядеть грозного главаря похитителей малолетних девочек во всей его неприглядной красе.
Был Феликс Александрович ростом от горшка два вершка – метр шестьдесят «с кепкой», не больше, зато шире дверей в свои хоромы – толст до неприличия и волосат до такой степени, что мог бы, очевидно, выжить без одежды в любые холода. С лица воду не пить, гласит старая русская пословица, но с лица Шестопала пить можно было что угодно: широкое, ровное и какое-то странно вогнутое, оно поражало отсутствием деталей, потому что пустые, водянистые, маленькие глазки и крохотный нос назвать рельефом было никак нельзя. Правда, пустыми глаза этого деятеля казались только издали, вблизи же в их глубине можно было уловить хищную неудовлетворенность, жестокость и жажду плотских удовольствий. Как люди подобного типа умудрялись создавать семьи, имея на стороне еще пять-шесть любовниц, для Матвея всегда было загадкой.
– Ну, кто там, Фил? – раздался из гостиной голос госпожи Шестопал.
– Это ко мне, по делу, – фальцетом ответил Феликс Александрович после весьма ощутимого тычка Кудёмы.
Вчетвером они прошли в его кабинет, и Матвей достал фотографию дочки Игоря:
– Помнишь, тварь?
Глаза Шестопала расширились.
– Кто это? Что вам надо?!
– Не помнишь? – Кудёма взмахнул рукой, и Феликс Александрович с грохотом влип в стену, расплющив изящный секретер в стиле ампир. Со стены упала картина в дорогом багете какого-то современного модерниста: абстракция на темы любви. Матвей укоризненно покачал головой, удержал Игоря от нового удара, прислушался к звукам за стеной, но никто из домочадцев Шестопала не обратил внимания на грохот в комнате хозяина.
Феликс Александрович заворочался на полу, сел, держась за шею, но в глазах его не было страха, только на мгновение вспыхнул злобный огонь. Ничего не скажешь, соображал этот человек быстро.
– Вспомнил? – угрожающе нагнулся к нему Павел. Шестопал подвинулся, бросил взгляд на стол.
– Что вам нужно? Я ничего не знаю.
Матвей подошел к письменному столу и в верхнем его ящике наряду с пистолетом обнаружил на внутренней стороне кнопку сигнального устройства. Напрягшись, проследил тонкие паутинки пульсирующих полей и токов. Кроме звонков в других комнатах, устройство включало передатчик, настроенный, очевидно, на фиксированную частоту УВД или собственной службы охраны. Передатчик находился здесь же, в нижнем ящике стола, и Матвей, обнаружив его, раздавил на глазах Шестопала.