– Объясните свои позиции.
Парамонов и Самандар обменялись взглядами.
– Повторяем, мы – не иерархи и даже не люди Круга, хотя стремимся стать ими. Но и у нас есть принципы, которые мы отстаиваем. Я считаю, что людей переделать нельзя и что нельзя силой насаждать свое понимание справедливости. Вахид Тожиевич скажет о себе сам.
– В нашей реальности слабо работает Закон обратного действия, или Закон возмездия, – сказал Самандар. – Вернее, работает слабый вариант закона, допускающий слишком широкий спектр психосоциальных отклонений. Я бы хотел усилить его, что автоматически сняло бы целый класс безобразных форм отношений. Но без известного насилия, ограничения свободы воли и физического пространства сделать это не представляется возможным.
– Угол падения равен углу отражения, – пробормотал Матвей.
– Это частный случай Закона обратного действия.
– Я не противник насилия, – сказал мягко Парамонов, – но только лишь в приложении защиты личности. Если мне угрожают расправой, я действую адекватно. В остальном наши взгляды на жизнь расходятся.
– Понял. Кто же теперь из вас станет меня учить?
– Никто.
Матвей с недоумением посмотрел на потрясающе невозмутимые и спокойные лица собеседников, говорящие об их полном владении собой и ситуацией.
– Как никто?!
– Мы оба претендовали на это, – вздохнул Парамонов. – Энеаграмма не выявила лидера, и нам потребуется время, чтобы… э-э…
– Выяснить отношения, – подсказал Самандар с мрачной искрой в глазах. – Хотя мы не уверены, что вы последуете за одним из нас. И все же нам хотелось бы кое во что посвятить вас. В Москве, а по сути – в стране, образовались четыре конкурирующие силовые структуры: Федеральная служба безопасности плюс ГУБО – одна, Министерство обороны и Сверхсистема – другая, «Чистилище» – третья и Генпрокуратура плюс МВД – четвертая. Есть и еще одна подсистема – служба безопасности президента, но ее амбиции не идут так далеко, как у остальных.
– Между ними мечутся еще две подсистемы, коррумпированные меньше других: военная контрразведка и Московский уголовный розыск, – добавил Парамонов. – И все они конфликтуют, увеличивая подпороговый хаос. Как только порог взаимодействия будет преодолен…
– Начнется война на уничтожение, – закончил Самандар все с тем же насмешливо-ироничным, мрачноватым огоньком в глазах. – Хаос. Уцелеет ли государство, не знаю, но может не уцелеть реальность! Что для живущих в ней равносильно катастрофе. Вот теперь и думайте, стоит ли вам влезать в эту кашу, чтобы изменить потенциалы, или не стоит.
Матвей сел в уцелевшее после налета кресло, глубоко задумался, ища в памяти эзотерические тексты, созвучные услышанному. Двое людей, в силу разных причин вставшие на Путь во Внутренний Круг, с не меньшей сосредоточенностью и не без сомнений смотрели на него. Наконец Матвей первым прервал затянувшееся молчание, твердо взглянул на Парамонова: