С улыбкой я внимательно рассматривала композицию, удивляясь причудливым теням на столешнице. Тёмные тосты, очень пористые, словно кораллы подводного мира, таили в своих глубинах секреты. А по поверхности оладий растекалось таявшее масло, словно лава, скатывающаяся со склонов вулкана прямо в море. Две белые чашки, как лилии, соцветия которых были наполнены горячим напитком богов. Пар поднимался, а на столе плясали серые, еле различимые тени от него. Страстный танец танго. Белое порождало тёмное, тёмное — отражение белого, почти прозрачного. Она и он, сплетаясь, кружили в танце, чтобы, опадая, расстаться и вновь закружиться, то на раскалённой поверхности вулкана, то в морских глубинах. Призрачные танцоры не оставляли следов на заснеженной поверхности стола. Где бы они ни были, всегда вместе. Это было так символично. Ведь любовь готова преодолеть любое препятствие и выжить в любых условиях.
— Невкусно? — тихий шёпот нарушил чарующий миг, и волшебство танца пропало.
— Что? — от неожиданности даже испугалась.
Я зажмурилась, чтобы не наорать на несносного манаукца. Вот надо было ему всё испортить. Я не понимала, как такая гора мускулов умудрялась ходить бесшумно, так незаметно. Обернувшись, я задрала голову, до того близко стоял альбинос. С мокрых коротких волос капала вода. Внимательный взгляд придирчиво осматривал меня сверху вниз. Одеться манаукец посчитал лишним, и он стоял, обернув бёдра полотенцем.
— Невкусно? — повторил он вопрос.
— Я не пробовала ещё, — пытаясь его не разглядывать, некультурно пялясь, развернулась опять к столу.
— Садись, — приказал манаукец и сам устроился за столом, предварительно отодвинув для меня стул.
Недовольно глядя, как он самовольно ведёт себя, я гордо села за стол. Надменно окинула его взглядом, кривя губы. Я здесь хозяйка, и он должен знать своё место. Желательно за дверью. Как бы его туда ещё выпроводить.
— А тебе не пора уходить? — спросила в лоб, чтобы не было недомолвок.
Слишком уж опасно по-домашнему выглядел манаукец у меня на кухне. Он занимал не своё место. Я мечтала не его видеть, а ши Трона. И скоро он будет завтракать со мной, и проводить ночи в моём жилблоке, или же я буду жить с ним. Тут уж как карта ляжет. Может, вообще, у нас будет общий жилблок.
— Нет, — лаконично ответил альбинос и приступил к завтраку.
Неприятное чувство резануло сердце. Он словно пророчил, отвечая на мои мысли, но я верила, что человек — кузнец своего счастья. Так что я не собиралась опускать руки.
Тяжело вздохнув, решила, что всё же пора предпринимать радикальные меры и как бы мне не хотелось звонить и беспокоить Викрама, но я это сделаю. Да мне даже без разницы, что обо мне он подумает, пусть. Главное, выставить из своего блока эту невозмутимую глыбу наглости и самонадеянности!