Вот только девушка не прониклась красотой его тела, испугалась, как это происходило с обычными землянками, хоть и вида не подала и держалась надменно.
Не отдавая себе отчёта, Жибор забрался на кровать, растянулся возле строптивой, но такой беззащитной девушки, попробовал её поцеловать и сам не заметил, как увлёкся.
Маленькие ладошки взметнулись к его волосам, гладили его, подбадривали. Он чувствовал, как желание наливается в паху, понимал, что надо остановиться, так как Натали даже глаз не открывала, отвечая на поцелуй. Вот только сил это сделать он нашёл в себе, лишь когда почувствовал слабое сопротивление. Девушка проснулась, испуганно смотрела на него. И Жибора этот взгляд отрезвил. Ей снился сон, в котором она отдавалась другому, не ему.
Манаукец ругал себя, называя несдержанным юнцом. Его грызла ревность, которая мучила его до сих пор, а девушка забыла обо всём. Её даже не разозлило то, как беспардонно Жибор ограничил её свободу. Даже это она приняла спокойно, словно ничего необычного с ней не случилось.
И в этом мужчина не видел своей победы, не чувствовал, что на шаг приблизился к Натали. Это был молчаливый протест. Не больше. А Жибору нужно было полное подчинение, на меньшее он был не согласен. Да и девчонке требовался жёсткий покровитель, тот, который будет управлять ею.
— Чёрт, — раздалось из студии.
Жибор улыбнулся, желая узнать, что опять у девушки пошло не так. Ему нравилось, когда Натали взрывалась, выплёскивая эмоции, будь то злость или веселье. Он словно купался в них, заряжаясь энергией. Ему безумно понравилось, как она передразнивала его, думая, что он не слышит. Как умоляла его, не ведая, каких сил стоило Жибору не рассмеяться в голос.
Приблизившись к входу в студию, манаукец заметил, как раздражённо трёт девушка шею, наклоняя голову в разные стороны, разминая плечи. Опять ей требовалось его вмешательство, так как себя Натали не берегла. Именно с этой мыслью он взялся делать ей массаж. И не ожидал, во что всё это выльется. У него слишком давно не было женщины. Так давно, что выдержка подвела, а ещё её аромат совершенно вскружил голову. Хотелось не просто подмять под себя строптивицу, хотелось услышать её голос. Но она молчала, чем злила. Она не сопротивлялась, хотя он и непрозрачно намекал ей, чего ему хочется. Она дала молчаливое согласие, не понимая, как разочаровала своей покорностью. Он хотел не так завладеть ею, но она всё испортила.
Поэтому он решил поиграть, и это ему удалось с лихвой. Она поддалась на провокацию, взбеленилась. Она подарила ему столько удовольствия, сколько он не получал ещё ни разу ни от одной женщины. Её слёзы, как бальзам, лились на его чёрное сердце. Её злость была похвалой для Жибора, а мольба… Ну кто мог устоять, когда на него так сердито рычали, скаля белые зубки. Он овладел ею именно такой, доведённой до предела. Колючей снаружи, но нежной внутри. Он чувствовал себя победителем, завоёвывающим неприступный бастион.