Шатин напрягся. На некоторые вопросы, если ты всё же не глумлив и не циничен, отвечать трудно.
— Вы можете не верить Господу, Его бытие от этого не поколеблется, — твёрдо сказал монах.
Небо серело. Где-то собирался дождик. Шатин опять не стал спорить с монахом.
— Я не успел, — признал Ильин, — не успел, да и не смог по-человечески полюбить своё создание — образец, эксперимент. А Господь прежде творения любил нас, как отец детей. Я только измучил новую душу, электронного Адама. А Создатель и свободу нам подарил, и меру страданий, чтобы гордыней себя не погубили. Так разве мог мой опытный образец полюбить меня?
— Разве Творцу так нужна любовь твари? — тихо-тихо спросил Шатин.
Монах долго молчал — обиженно или расстроено, не ясно. Стал накрапывать дождичек — меленький, тоненький, как иголочки.
— Прежде всех веков, — выговорил монах медленно, — Господь родил Сына Своего. До сотворения. До всех времен.
— Христа Иисуса? — не понял Шатин. — От девы Марии?
— Воплотился от Пресвятой Богородицы Он уже во времени. А рождён прежде времён.
— От Самого Отца?
Капель дождя на лице Ильин, кажется, и не замечал.
— В Своем Сыне, который Единосущен Ему, Он Сам стал человеком, и пострадал, и, умерев, воскрес. Тот, Который есть Жизнь, Любовь и Добро, вступил в смерть, чтобы та утратила силу и человек приобщился к воскресению. Вы сможете подарить подобное вашему созданию?
Ладонью он вытер с лица капли. Дождик кончался, кажется, он весь прошёл стороной. Шатин не стал отвечать на вопросы монаха.
— Я же согрешил, создав живую душу, — попробовал объяснить монах. — Я дозволил ему страдать, но лишил его отвлекающей суеты и усталости от забот, минут покоя и отдохновения. Я не дал Фёдору надежды на что-то вечное, незыблемое, чего никто у него не отнимет. Теперь я ставлю за упокой Фёдора свечи, и мне уже почти не делают замечаний.
Дождь ушёл в сторону. Серые струи тянулись из серой тучки где-то у горизонта. Выглянуло солнце.
— Смотрите, красота какая! — воскликнул монах.
На востоке широченной дугой стояла радуга. Высокая, сводчатая — вовсе не фрагментик, как часто случается. Надёжная толстая дуга, вставшая над полями и пригородами, радуга струилась всеми цветами. Казалось, она была осязаема и в сечении своём кругла и обхватиста.
— Я думал, такие только во сне бывают, — оценил Шатин.
— Добрый знак, Всеволод, благословение кому-то, — сказал монах. — Радуга в память первого Завета стоит. Новый Завет Бога с людьми Христом принесён, Ветхий был с Авраамом, а самый первый был с Адамом и Ноем. «Плодитесь и размножайтесь, ибо благословенна земля!» После очищения земли потопом Господь развернул радугу, благословил жизнь и клялся Собою, что не погубит её. Жизнь — священна, понимаете? Она — свята, не трогайте её скверными руками.