— Вот, это подойдет? — не глядя в глаза, спросила она.
— Да, конечно, — Семуков сделал равнодушный вид и взял нож за ручку. «Конечно — это для меня, — подумал Семуков, — пальчики я вам оставляю классные. А ножик так и просится, чтобы его „приобщили“. Вот сволочи. Готовят мне встречу в другом месте. В кого они его хотят вонзить? Дела пошли серьезные. Но не зря меня учили умные люди — не показывай виду. Держи все под контролем. Делай так, чтобы они верили в твою игру. Это их расслабит в любом случае, и они проколются на более серьезном. А „эта“ хрень — видна невооруженным взглядом, подождем, что-нибудь посерьезней. Надо быть осторожней теперь, от них всего можно ожидать».
Говорили обо всем, Джулия рассказывала о «своей жизни». Естественно никого близких у нее в городе нет. Все живут далеко, как она сказала, — на Дальнем востоке. Все повторяется, Прошка — это все знакомо, как школьнику старая компьютерная игрушка.
Выпив бутылку «Шампанского» они еще некоторое время молча сидели за столом. Выпили кофе, съели по куску торта. Остальное «Джулия» без стеснения сложила в кулек.
— Это мы возьмем с собой и пойдем к моей подруге, она приглашала меня. Надо ее проведать. — она вопросительно посмотрела на Семукова. Владимир молчал. Он не ожидал такого поворота событий.
— Далеко ваша подруга живет? — спросил он спокойным голосом. — Мне надо успеть на электричку.
— Да, здесь совсем рядом — засуетилась она, собирая свои вещи — У нее сломана нога и она не может ходить. Давайте ее проведаем, это она звонила, помните, когда мы пришли утром?
Семуков держался спокойно и естественно. Ему уже было все равно, что будет дальше. Он точно знал, что здесь простой сбор очередного компромата: «А я уже губы раскатал — на „приятную ночь“. Все гораздо проще и серьезней. Им нужен очередной компромат и несколько картинок. Хотя „хороших картинок“ они и не получат — для этого новоиспеченная шлюха должна была хотя бы поднять юбку…»
— Тогда идемте, — он широко улыбнулся и взял кулек с угощениями — Займемся поисками вашей подруги. — По дороге, Семуков купил еще бутылку вина и колбасы с сыром. Шли опять по незнакомым переулкам, каким-то скверам и подворотням, женщина путалась в домах и названиях улиц, все время оглядывалась по сторонам. Семуков наблюдал за ее возней, и ему стало скучно и противно.
— Ну, где ваша подруга? Может быть, вы что-то перепутали? Мы, наверное, заблудились? Люди а-у! — он с нескрываемой усмешкой посмотрел на блефующую женщину. Стало темнеть. Улицы опустели. Одинокие прохожие жались к заборам.