— Полторы недели, — сказала я. Я округлила. Насколько это было печально? Я, черт побери, округлила.
— Элинор, с тобой все будет в порядке, — заверил меня отец.
— Да, — подхватила мать. — У тебя все будет хорошо. Ты снова встанешь на ноги. Надеюсь, ты взяла не слишком долгий отпуск в библиотеке. Ты же понимаешь, что при сокращении бюджета штата это неподходящее время для того, чтобы ставить под угрозу свою работу. Правда, я говорила с одной из моих подруг в совете больницы, и она упомянула, что ее дочь судебный библиотекарь. Она работает напрямую с несколькими известными адвокатами над некоторыми весьма впечатляющими делами. Я могла бы позвонить ей или дать ей твой номер телефона, если ты захочешь. У этой фирмы представительства на обоих побережьях.
Я всегда знала, что мать воспользуется любой возможностью, чтобы напомнить мне, что я могла бы быть лучше, чем я есть. Я могла быть более впечатляющей, чем я есть. У меня есть потенциал получить больше от своей жизни, чем я получаю теперь. И я, в общем-то, не думала, что она упустит такую возможность из страха показаться бесчувственной и неловкой. Но я не подозревала, что она способна настолько ювелирно это проделать. Она говорила, а я слышала, как далеко я оказалась от их планов на мой счет. Так бывает, когда ты единственный ребенок у родителей, когда они хотят больше, но не могут получить ничего, когда они родят детей ради того, чтобы создать уменьшенную версию самих себя. Так бывает, когда они понимают, что ты не собираешься быть такой, как они, и они не знают, что с этим делать.
Меня это всегда беспокоило, пока я не уехала из дома, подальше от них, долой с их осуждающих глаз, прочь от их снисходительных голосов. И это меня не волновало до этого момента. И все потому, что я не нуждалась в них до этого момента. Хотя и сейчас я понимала, что их присутствие в моей жизни не улучшит ситуацию.
— Нет, спасибо, мама, — поблагодарила я, надеясь, что на этом разговор закончится. Что она сдастся и просто решит нажать на меня сильнее в следующий раз.
— Что ж, — произнес отец, — мы чем-то можем тебе помочь?
— Нет, папа. Я просто хотела, чтобы вы знали. Надеюсь, вы хорошо проведете остаток вечера.
— Я сожалею о твоей потере, Элинор. — Мать повесила трубку.
— Мы, правда, желаем тебе самого лучшего, Элси, — добавил отец. Он произнес мое имя, и это застало меня врасплох. Он пытался. Это значило, что он пытался. — Мы просто… Мы не знаем, как… — Я услышала, как он вздохнул и продолжил: — Ты же знаешь свою мать, — и на этом он остановился.