— Обеспокоена? — Я начала думать, что, возможно, причина во мне.
— Не обеспокоена, нет. Когда мой папа умер, я провел много времени с мамой.
— Естественно.
— Верно, но я за нее беспокоился. Мне хотелось сделать так, чтобы рядом с ней всегда кто-то был. Я не хотел, чтобы она осталась одна.
— Разумеется.
— Время шло, и мне захотелось дать ей шанс двигаться дальше. Встретить кого-то, найти новую жизнь, чтобы по-настоящему… обрести крылья в каком-то смысле.
Я коротко и негромко хмыкнула себе под нос. Какой сын хочет помочь своей матери обрести крылья?
— Но она этого не сделала.
— Что ж, все люди разные, — заметила я.
— Я знаю, но прошло уже три года, а она все еще живет в том же самом доме, одна. После смерти папы мама наняла рабочих, чтобы они переделали его снаружи. Может быть, чтобы чем-то заняться? Не знаю. Она получила деньги по страховке. Когда это было сделано, она добавила пристройку. Когда и это было сделано, она переделала двор перед домом. Такое впечатление, что она не может остановиться, иначе произойдет взрыв, который уничтожит ее изнутри. Но внутри дома она почти ничего не изменила, правда. Все осталось почти так же, как при отце. Всюду его фотографии. Мама все еще носит обручальное кольцо. Она как будто застыла.
— Мгм, — ответила я слушая.
— Меня тревожит, что моя встреча с тобой, с фантастической девушкой, идеальной для меня… это будет чересчур. Меня тревожит, что мама почувствует себя брошенной. Или… что я слишком быстро забыл об отце… или что-то еще. В доме больше нечего менять. И у меня такое чувство, что она вот-вот сломается. — Последнее слово далось ему с трудом.
— Ты чувствуешь, что тебе нельзя ничего менять в своей жизни, потому что она ничего не меняет в своей? Или что тебе надо быть рядом с ней, пока она не научится жить снова?
— Что-то в этом роде. Почему-то я думаю, что, когда я скажу маме, с которой у меня по-настоящему отличные отношения, она еще не будет готова к таким известиям.
— Пожалуй, я не понимаю, почему все так драматично. То есть ты ведь уже встречался с девушками?
— Не с такими девушками, как ты, Элси. Ты… другая.
Я промолчала. Я только улыбнулась и посмотрела ему в глаза.
— Как бы там ни было, — он снова взялся за сандвич и принялся доедать его, — когда я скажу маме о тебе, это будет серьезно, потому что я серьезно к тебе отношусь, и я не знаю… Меня беспокоит, что она воспримет это так, будто я ее отвергаю. Будто я больше не буду рядом с ней.
— Значит, я — секрет? — спросила я, начиная беспокоиться и надеясь, что все-таки не так поняла Бена.