Глава 42. Больно бывает не только от боли. Страшно бывает не только за совесть
Несмотря на явление призрака, ночью я великолепно выспалась. Ведь моя уверенность, что сегодня ночью оно нас больше не потревожит, была абсолютной. Более того, по остаточным следам я могла точно сказать, что клетка выпила из неё столько энергии, что в ближайшее время Бладёльтерам можно не опасаться ничего страшнее холодка. Другое дело что обрадовать мне их было нечем. Та всепоглощающая ненависть и ярость, что исходила от сущности накрывала даже меня, словно надо мной сомкнулась губительная толща мутной болотистой воды.
Мы предпочли позавтракать в своих покоях. А после спустились в кабинет, в котором нас уже ожидала волнующаяся пара.
— Я не буду вас томить, — сказала я сразу, как только вошла и расположилась напротив, — я её видела…
— Её? — вырвалось у Кюны.
— Да, — ответила я, создавалось ощущение, что я оправдала её опасения, — высокая, с длинными темно-каштановыми волосами, карие глаза, небольшой рваный шрам на щеке, одета в цвета клана.
— Адела, — села обратно, вставшая было, Кайла, — всё-таки мертва…
Кёниг подошел к супруге и протянул ей бокал. Она отказалась от вина и попросила просто воды.
— Она была подходящей кандидатурой, — начал рассказ Генрих, — мы знали друг друга с детства и были обещаны задолго до того, как понимали, что это значит. Когда слёг отец, и стало ясно, что ему не выздороветь, ей стал оказывать знаки внимания Клаус. Кроме того, что он старший сын, он был невероятно одарен магически. Его сила потрясала и многие делали ставки на него, как на следующего Кёнига. Адела решила поменять бесперспективного братца на будущего главу клана. Помогала ему в лаборатории, делила с ним ложе. — Он потер переносицу и продолжил, — После ритуала, она решила вновь сменить покровителя, требовала соблюсти помолвку, естественно я отказал. Я уже был влюблен в Кайлу, да и зачем мне предательница. Перед тем, как Клаус сбежал, она приходила, пыталась соблазнить меня, рыдала, несла какую-то, как мне тогда казалось, чушь, про кровавые эксперименты и жертвы. Затем сказала, что покидает Стоунхельм. Я думал, что она сбежала с Клаусом. Когда вся правда о брате всплыла, я искренне надеялся, что её минула участь тех бедняжек и ей просто незачем возвращаться.
— Я познакомилась с Генрихом незадолго до того, как она его бросила, и задолго до того, как он стал Кёнигом. Многократно после этого, она говорила мне гадости, настраивала против меня членов клана и слуг, когда я забеременела, она как с цепи сорвалась, подстерегала меня на каждом углу и испепеляла ненавидящим взглядом, нашептывала всем, что ребенок не от мужа, Кюна до сих пор меня не приняла…