— Немного странно, словно с меня кожуру снимают. Будто я луковица, но не смертельно, ты прав, — поделился впечатлениями Северус.
— Мистер Роджерс, — врач, проводивший исследование, обратился к Дину, — можно с вами поговорить?
— Да, конечно, — Дин внутренне напрягся. Когда врачи начинали говорить нечто подобное, это значило, что все плохо.
— Мы пойдем, начнем совершать подвиг во имя охоты, а то и так столько времени потеряли, — теперь уже Сэм крепко держал Северуса за руку.
— Я догоню, — рассеянно кивнул Дин и поспешил за доктором. — Что случилось, все плохо?
— Я бы так не сказал, мистер Роджерс, просто немного странно, — он подошел к негатоскопу и ткнул ручкой в какую-то загогулину. — Вот, посмотрите, это эпифиз, или так называемое шишковидное тело. Оно отвечает за выработку серотонина, мелатонина и еще ряда других гормонов. Его иногда называют «третьим глазом», из-за того, что он позволяет видеть в нестандартных условиях, регулирует наш сон, отвечает за эмоциональное состояние, да много чего ещё делает. У кого-то его работа развита сильнее, у кого-то слабее… Эта железа самая не изученная. До сих пор точно не известны все её функции.
— Доктор, что с Джоном?
— У него очень сильно развита кровеносная система данного образования, гораздо сильнее, чем это бывает у среднестатистического человека. Вообще-то эпифиз очень хорошо кровоснабжается, но кровеносные сосуды от эпифиза Джона идут во все структуры головного мозга, во все понимаете? И возвращаются в него же. Этакая замкнутая система. Я вначале даже подумал, что это опухоль, но когда разобрался… Такое ощущение, что у Джона эпифиз образовал свой собственный круг кровообращения. Но вы ведь понимаете, что это невозможно?
— Да, действительно, невозможно, — Дин потер лоб. — А в остальном все нормально?
— Да, в остальном все прекрасно.
— Хорошо, я хочу попросить вас, доктор, отдать мне все снимки и все записи, — Дин улыбнулся. — Насколько я знаю, я имею на это полное право?
— Да, конечно, — доктор засуетился.
— Все записи, доктор, абсолютно все, — Дин улыбался, но в глазах застыла угроза.
Собрав абсолютно все материалы и заставив доктора показать ему, что есть на жестком диске, Дин вышел из кабинета, молясь про себя, чтобы ушлый врач не догадался наделать копий заранее, до этого разговора.
Как оказалось, пока он разбирался с врачом, Северусу поправили нос.
Выглядел мальчик недовольно, но смешно. Из ноздрей торчали плотные тампоны, а гипсовая повязка довершала образ.
— Я не могу из-за этих штуковин почти ни одно заклятье правильно произнести, — прошипел он, высказывая претензии «отцу», немного гундося при этом. — А вообще было совсем не больно.