— Ага, сейчас, бегу и падаю, — Гарри выполз через заднюю дверь сарая, оставив на полу рассыпанное зерно.
Приподняв голову и оглядевшись, Гарри принял решение — ползти нужно в морковку, заросли ботвы которой прекрасно спрячут его щуплое тело.
Хотя, может быть, это была и не морковка. Гарри, несмотря на довольно грустное детство, был все же ребенком городским, и абсолютно не представлял себе, какая ботва у морковки. Но это было не принципиально: морковка или не морковка, главное спрятаться и переждать, пока родственнички уберутся на бал.
Братья еще какое-то время искали его, но потом плюнули и, пригрозив, что паршивцу будет очень плохо, когда его найдут, умчались приводить себя в порядок. Хотя Гарри плохо мог себе представить, зачем мужчинам нужно столько времени. Ну ладно девушки, но парням-то что надевать в течение нескольких часов?
За такими мыслями Гарри вполз в морковь, а может быть и не морковь, и затих.
Спрятавшись между грядок на теплой земле под припекающим солнышком, Гарри сам не заметил, как уснул.
Проснулся он от громких криков, ругани и ржания лошадей. Семейство, разодетое в пух и прах, усаживалось в старенькую карету. Гарри высунулся и захихикал, увидев разноцветные пышные тряпки, надетые на братьях. Особенно ему понравились очень узкие трико, которые так плотно облегали ноги парней и кое-что еще, что Гарри только покачал головой. Его самого никто не смог бы обрядить подобным образом, никогда!
Подождав, пока карета исчезнет за поворотом, Гарри, наконец-то, со стоном поднялся с земли. Его тело затекло, и когда он встал, сотни иголочек впились ему в руки, ноги, живот и даже, как показалось парню, в волосы.
Вдобавок ко всему его мочевой пузырь напомнил о своем существовании, а туалета в ближайшем обозрении не наблюдалось.
Воровато оглядевшись по сторонам, Гарри подошел к какому-то кусту и приспустил штаны.
И именно в самый ответственный момент, из-за спины раздался покашливание, и приятный женский голос произнес:
— Здравствуй, Кевин.
Гарри подпрыгнул на месте, и заметался, пытаясь одновременно отвернуться и натянуть штаны. Хорошо еще, что женщина дала о себе знать уже после того, как Гарри закончил все свои дела. Ну, или почти закончил. Во всяком случае, ему ничего больше не хотелось. Наконец, приведя себя в относительный порядок, Гарри повернулся к женщине. Она была невысокой, полненькой и очень уютной. Чем-то женщина напоминала профессора Спраут.
— Да, мэм, — пробормотал Гарри, который уже полностью смирился с тем фактом, что его называют как-то по другому, не «Гарри».