— Мне тебя поблагодарить за это? — я исподлобья смотрела на рыцаря.
— Можешь меня ударить, если тебе от этого легче станет, — Артур немного подождал, затем, не дождавшись от меня никаких ответных действий, подошёл к своей лошади и вскочил в седло. — Забирайся на лошадь, и поехали, нечего здесь больше делать, — и, не дожидаясь меня, тронулся по тропинке.
Через пару тактов я присоединилась к рыцарю, а человек-фонарь смотрел на нас и вздыхал.
— Шёл бы ты в ближайшее селение — там всегда есть, кому путь освещать, — вдруг обернулся Артур к фонарю.
— Но… а как же маг?
— А маг не приедет, — я опередила рыцаря и ответила фонарю сама. — Он решил удалиться подальше от этого несправедливого мира и провести остаток дней, отрёкшись от выпивки и плотских утех.
— Святой человек, — с чувством произнес фонарь и побрёл в противоположном направлении от нашего движения.
— Это сейчас что, была угроза? — с лёгким смешком спросил меня рыцарь. Да какой он к свиньям собачьим рыцарь? Рыцарь никогда бы не ударил женщину, даже из лучших побуждений. Поэтому я проигнорировала этого нерыцаря, и пустила кобылку рысью. — Подожди, Гвен, да подожди же ты! — Артур быстро догнал меня и, недолго думая, просто перетянул из седла на свою лошадь, а я так опешила, что даже не сопротивлялась.
Артур.
Когда я перетянул Гвен к себе в седло, она практически не сопротивлялась. Я сам не мог понять, почему я её ударил. Мне нужно было быстро привести женщину в форму, и я не придумал ничего лучше пощечины. Теперь я раскаивался в этом необдуманном поступке, но изменить что-то было уже невозможно.
Мне не нравилось, что, находясь рядом с Гвен, я практически не контролировал свои действия, тогда как я привык всегда знать, какое действие я совершу в следующий момент. Это касалось всего, даже отношений с дамами. Особенно это касалось отношений с дамами. С Гвен же я почти никогда не думал о том, что я делаю или говорю. Это было опасно. К такому положению дел было очень легко привыкнуть. Слегка тряхнув головой, я постарался выбросить эти опасные мысли из головы и заняться существующими проблемами.
— Что мне сделать, чтобы ты меня простила? — спросил я Гвен, которая смотрела на меня с раздражением.
— Преподнести норковую шубу и бриллиантовое колье, — буркнула женщина и принялась вертеться, вероятно, чтобы изловчиться и спрыгнуть на землю, а так как мы сидели в одном седле, то её телодвижения стали вызывать некоторый дискомфорт в моём теле. Да что же это такое? Решено, в следующей таверне я воспользуюсь первым же предложением от какой-нибудь служанки, и неважно уже как именно мы будем представлены хозяину. Так, нужно собраться, что она там про какую-то шубу говорила?