Когда неделю спустя Николан, с туго перевязанной ногой, подъезжал к воротам столицы Аттилы, он прежде всего обратил внимание на реющие над ними флаги. И хотя солнце уже скатывалось к горизонту, все площади заполняли радостные, празднично одетые люди с гирляндами цветов в волосах или на шапках.
— С чего такое веселье? — спросил он начальника караула, уже предчувствуя, что услышит в ответ.
— Приказ императора. В честь новобрачной. Он женился час тому назад.
— Император сотню раз справлял свадьбу.
Начальник караула заговорщецки подмигнул Николану.
— Но такой невесты у него никогда не было! Я видел ее столь же близко, как вижу сейчас тебя. Ах, какая красотка! А волосы у нее, что солнце.
Уже на улице Николан повернулся к Ивару.
— Не знаю, что бы я мог сделать, но я надеялся приехать до этой свадьбы. А теперь я даже жалею, что Сартак промахнулся.
— Ты хочешь сказать, что попытался бы убить его? — Ивара аж передернуло. — Если бы тебе это удалось, дурья твоя башка, Ильдико сожгли бы живьем в погребельном костре императора.
Они сразу заметили, что не все женщины гуннов одобряют решение императора, хотя они и вышли на улицы в своих лучших нарядах. Одна из них, пухленькая, с большими черными глазами, заступила дорогу Николану.
— Мой симпатичный всадник, ты такой же, что и эти слепые ослы? Тебе тоже нужна жена с белым, как живот дохлой рыбины, лицом? — она шлепнула себя по круглой ягодице. — Вот что нужно мужчине. Одними костями сыт не будешь.
Гизо стоял на лестнице, ведущей во дворец, и, увидев Николана, сбежал по ступеням.
— Он прыгает, как молодой козел. И это после удара [9], от которого у него перекосило лицо. После возвращения из Ломбардии он ни разу не посещал Двор королевских жен. Слышал бы ты, что они несут. Будь их воля, они бы прижгли свечами пятки этой желтоволосой женщины… Он справлялся о тебе.
— Император?
— Кто же еще? Возможно, он сумеет повидаться с тобой до начала банкета. Я выясню.
Николан сознавал, что ему следует незамедлительно уехать. Если хоть одно слово о его взаимоотношениях с Ильдико достигло ушей императора, этот вызов окончился бы казнью. Но он не мог заставить себя развернуть коня и ускакать прочь. Ильдико была здесь, она уже вышла замуж за императора. Он ничем не мог ей помочь, но чувствовал, что должен остаться, даже если за это придется заплатить жизнью. Впрочем, без Ильдико и жить-то не хотелось.
Появился Гизо, кивнул, показывая, что намерения императора не изменились. Втроем они направились к боковой двери. Не успели открыть ее, как навстречу вышел Черный Сайлес, с улыбкой во все тридцать два зуба.