- Ну, конечно. Твои глазища как у совы, они видят только ночью.
Киль Сан переворачивал кочергой каштаны в печи, чтобы они как следует запеклись.
Бон Сун теперь собирала с пола кедровые орехи и плоды жожоба, которые она разбросала, прогоняя злого духа.
- Ну, что, госпожа, уже не болит голова? - спросила она. - Злой дух убежал и больше не вернется.
Со Хи зевнула и опять заныла, что хочет во флигель, к матери. Бон Сун ничего не оставалось, как вновь напомнить ей о змее, обитающей в пруду. Затем она стала совершать нечто вроде обряда, произнося изменившимся голосом: «Дух умершего от голода! Дух умершего от черной оспы! Дух умершего от тифа! Дух околевшего от лихорадки! Дух погибшего от ножа убийцы! Дух умершего от удушья! Дух сгинувшего в странствиях!...Прочь! Прочь! Прочь!» Бон Сун ходила между расставленными на полу чашками с едой и неистово призывала духов покинуть сей дом. Голос ее звенел, глаза сверкали, руки взмывали вверх и в стороны, - всё это отнюдь не было просто детской шалостью. Наблюдая за ней, Со Хи испытывала страх и трепет.
Надо сказать, что такие ее игры волновали и мать - портниху. В то же время женщина восхищалась тем, как дочь удивительным образом могла перевоплощаться и в шамана, и в клоуна.
Бон Сун была на два года старше Со Хи. Однажды, глядя на дочь, убедительно и оригинально представлявшую шаманку, а затем и клоуна, пародируя точно подмеченными словами простых людей, женщина постукала костяшками пальцев по лбу девочки, сказала назидательно:
- Что, чертовка! Хочешь стать актрисой?! Или шаманкой?! Гляди у меня!
А жена управляющего Кима возразила:
- Зачем ты так? Может, у ребенка талант?!
Бон Сун Не, правда, порой и сама поощряла действия дочери и просила ее спеть что-нибудь. Девочка не заставляла себя долго ждать и тут же выдавала целую сценку: «О, судьба порочной женщины! В шестнадцать лет быть разлученной с любимым!..»
А ведь поначалу Бон Сун Не даже лупила дочь за ее увлечение. А девочка позже придумала на мать импровизацию: «Старая баба ведет себя как дитя! Прекрати же своё самодурство!»
Со Хи стала широко зевать. Бон Сун продолжала игру, словно наслаждалась действом: «Огунима! Мы хотим стать как ты!.. Огунима! Мы кланяемся тебе!.. Огунима! Мы радуемся твоему величию!..»
Вошел Киль Сан, принес жареные каштаны в миске.
- Опять ты за свое?.. - сказал он Бон Сун. - Так ты и впрямь станешь шаманкой!
- Если ты скажешь моей матери, я тебя убью! - грозно и театрально выпалила Бон Сун.
- Скажу! Почему нет?
- Зачем ты почистил все каштаны? - Бонг Сун взяла миску.