— Кто я такой, этого вам пока знать не положено. — Взгляд адмирала стал меняться с презрительного на настороженный, переходящий в изумленный. А Серебрякова несло, как Остапа Бендера.
— Вселенная не принадлежит исключительно вам. Наших в горо… э-ээ, в галактике много. И с вашей помощью или без вас, мы связываемся с лучшими представителями вселенной, приглашая их на службу справедливости. Злая судьба когда-то загнала наших людей в подполье, но мы не смирились и постепенно выходим на космическую арену…
— Но позвольте, — удивился адмирал, — что всё это значит? — В его глазах появилась легкая паника.
— Это значит, что вы отсталый человек! — усмехнулся Серебряков, еще немного наращивая мощность властности. — Сколько у вас имеется денег?
— Что-о-о!
— Да сколько бы ни было, вам не хватит их, чтобы купить всех наших людей. Вот что вы видите перед собой, — вдруг указал он на квиркли.
— А-аа, э-ээ…
— Не верно, это гигант мысли и особа, приближенная к императору… э-э расы квиркли! И если он захочет, то его раса сможет с легкостью решить многие ваши проблемы. Он прибыл в нашу галактику как посол доброй воли, а вы… Эх вы…., - покачал Димка головой, изображая жалость.
— И… что я должен делать? — вдруг с испугом спросил некогда властный человек. А Димка, еле сдерживая смех, вспоминая слова Остапа Бендера, произнес.
— Вы должны молчать и для важности иногда раздувать щеки. — Но тут же Серебряков сообразил, что он заигрался и ситуацию нужно как-то исправлять. Его друзья с недоумением, переходящим в панику смотрели на него, совершенно не понимая, что здесь происходит.
— Окси, милая, — повернулся он к читтянке, — объясни, пожалуйста, адмиралу, что он не может купить наш корабль, и его желание было сонным бредом, но он очень горд нашим участием в прошедшей операции. И ещё поясни нашему Лео, что он был свидетелем того, как адмирал хвалил наш экипаж и обещал выплатить приличную премию. — Читтянка мило улыбнулась и, направляясь к военным, ласково заворковала.
— Как мне нравятся люди в форме, они такие бравые, властные и мне так хочется прижать их к своей груди. Вас обоих — мой адмирал и его помощник. — Глазки военных помутнели, напряжение в телах спало, Димка в это время убрал ползунок властности в нулевую позицию, и его друзья аналогично стали приходить в себя. А Окси уже, распахнув застежки комбинезона, прижимала ошалевших военных к выдающейся груди, ласково нашептывая им что-то на ушки.
— Дима, — стал корить его альбинос. — Предупреждать надо, когда тебя заносит. Я сначала чуть не обоср… просите дамы, чуть не обгадился от страха, услышав тот бред, который ты нёс, а потом чуть не умер, понимая, что это вот мои последние минуты жизни.