Поубавили лишь одной части армады Давуд-паши. а не всем сразу. Видя, как попавшие под разрывы бомб и ещё до этого почувствовавшие крепость строя терций и меткость аркебузного огня всадники и пехота частью отступают, а большей частью открыто улепётывают, великий визирь Баязида II сделал то, что и привыкли делать в таких случаях султанские командующие - бросил в атаку одновременно конницу и элиту войска, то бишь янычар. Конница, понятное дело, попёрла не на наши укрепления, а в обход, чтобы ударить с флангов. Зато пехота… Те отряды. которые уже были брошены в атаку, теперь подпирались с тыла ортами янычар. Тут уж или вперёд или свои же зарежут-расстреляют. Янычары, как к ним не относись, умели не только воевать сами, но и мотивировать других. Жёстко мотивировать, банально убивая бегущих, тем самым пресекая любые проявления трусости. Их боялись не только враги, но и другие части собственной армии.
- Ах как хорошо мчатся османские кони, - процедил я. – Быстро, уверенно, рассчитывая на успех. И совсем забыли про осторожность, про то, что мы не собираемся воевать по правилам с теми, кто этих самых правил сроду не соблюдал. Вот ещё немного, самую малость…
Есть контакт! Чего с чем? Точнее уж кого с чем, а именно коней и «чеснока», что был в изобилии высеян поблизости от позиций нашей армии как по фронту, так и по флангам. Особенно на удобных для вражеской конницы направлениях. Вот в «посадки» османы и влетели с разгона. А там… всё как и полагается: шум от падения коней и всадников. Жалобные крики поломавшейся живности, чуть более осмысленные вопли покалечившихся при падении, придавленных и потоптанных взбесившимися от боли скакунами турок. Красота! Заодно и сигнал к активным действиям для наших правого и левого «крыльев» под командованием Раталли и д’Обюссона. Последнего, к слову сказать, контролировал Паскуале Калоджеро, готовый, в случае чего, убеждениями или силой, но отменить опасные в перспективе приказы лидера госпитальеров. Но пока вроде бы всё шло как надо.
Прицельный огонь аркебузиров и некоторой части орудий в образовавшуюся кучу малу, затем смещение нескольких терций с правого и левого флангов в сторону постигшей османскую конницу катастрофы и… Оставшиеся в седле, не изведавшие силу «чеснока», медленно, осторожно, продолжая терять своих, выбиваемых выстрелами из седёл, пытались выпутаться из той ловушки, в которой оказались. Они мечтали лишь об одном – бегстве как можно дальше отсюда, уже и в мимолётных мыслях не рассчитывая добраться до воинов-крестоносцев.