Я поднял руки и цепи звякнули. Девушка немного осмелела и подошла на шаг ближе:
— Но цепи не помешали тебе победить морлоков. Ты…. Очень сильный.
— Морлоков? Странное название для племени или чего там еще.
— Это не племя, так называют элитных воинов темной стороны. Охотников.
Мда, сам того не желая, я помог «хорошим» и «правильным».
— Охотников, говоришь. А зачем они за тобой охотились?
— Ну, наверное, им хотелось женщины….
Девушка, сказала это довольно неуверенно.
— Не держи меня за идиота, нападать втроем на вооруженный лагерь, причем, превосходящий по количеству, убить всех женщин, кроме тебя, довольно странно, ты не находишь?
Ответом мне было молчание.
— Ну и плевать. Понимания мы не нашли, и я ухожу. Один. А ты одна выбирайся из передряги.
— Постой! — слезы ручьем катились по ее лицу. — не уходи, пожалуйста. Я без тебя пропаду.
— Я жду ответа. Кто ты?
— Я — никто. Просто мой отец, Малтис, командующий армии людей. Я выполняю роль посла, чтобы просить свободные племена помочь нам в войне с Тьмой. Если бы они захватили меня, то, люди бы лишились поддержки племен, и темные могли бы диктовать свои условия. Хотя, не думаю, отец пошел бы на уступки ради меня.
— Почему? У вас плохие отношения?
— Нет, я его единственная дочь, просто… он, действительно, патриот. И он бы пожертвовал даже мной ради победы.
— Ясно.
Выходила довольно щекотливая ситуация. Учитывая, что я натворил в замке барона и, если я сейчас еще помогу девочке, я однозначно подписываюсь в этой борьбе. Причем сторона, как я понял из многочисленных рассказов Ларны, была проигрышной. Отец всегда меня учил прагматизму. Не давать волю чувствам и эмоциям, в последние же дни я поступал скорее на эмоциях, чем по здравому рассудку. Да и сейчас понимал, что не стоило помогать этой девушке, нужно просто уйти, пусть сама разгребает свои проблемы. Но, глядя в ее большие испуганные глаза, ничего не мог с собой поделать.
— Ладно, далеко там до твоих племен?
— Дня три пути.
— В общем, идем туда, уговариваем их помочь и ты в сопровождении почетного эскорта, человек так несколько сотен, или тысяч возвращаешься к папе, а я иду своей дорогой. Договорились?
— Ура! — она просто кинулась ко мне на шею. Воспоминания о Ларне еще были свежими и ощущение молодого, гибкого тела, прижимающегося ко мне, вызывало скорее раздражение, чем трепет. Я отстранил ее от себя:
— Давай сразу договоримся, без этого. Совсем. А то достанешь — сверну тебе шею.
Ее глаза опять испуганно округлились:
— А ты можешь?
— Еще не знаю, но лучше тебе этого не проверять. Оденься, собери еды в дорогу, я пока поищу чем снять эти железки.