— Можешь, можешь…
— Ну вот, из четырех я выбираю эту…
Они поговорили еще с четверть часа, но Иван стоял на своем. Тем дело и закончилось.
— Так, может, ствол у кого одолжишь? — спросил напоследок взводный.
— От ствола ночью шума много, толку мало, — ответил рассудительно Иван. — Да и, если, не дай Бог, убьют, так кто-то из ребят через меня без ствола останется… Не-е, у меня игрушка есть. Дедовская.
Игрушка оказалась массивным кинжалом старой работы.
— Так, на всякий случай прихватил, — пояснил Иван, похлопывая по ножнам. — Думал, может пригодится…
Провожали Ивана всем взводом.
— Значит так, мужики, — сказал он напоследок, уже оперевшись на бруствер, если через два часа не вернусь — отпевайте казака…
И исчез в темноте.
Когда истекло два часа, взводный снова пришел в окоп из штабной землянки. Потом появились еще трое-четверо казаков. Все курили в кулак, то и дело нетерпеливо поглядывая в сторону румынских позиций. Но Ивана все не было. И шума никакого не было. Ни выстрелов, ни криков, ничего, что свидетельствовало бы о том, что Иван обнаружен.
— Может, втихую бахнули чем-то по башке, да и дело с концом… — предположил один из казаков.
— Э-э, хорош тут каркать! — невольно резко оборвал его взводный, а потом уже мягче добавил: — Видел, какая у него кочерыжка на плечах? Там же лобовая броня почище, чем у семьдесят двойки. По такой втихую не получится…
Казаки заставили себя поулыбаться. Но взводный и сам чувствовал, что никому, сейчас не до веселья. Все просто курили й ждали.
Прошло еще полчаса. Потом еще. Ни звука. Как будто казак Иван Ратушный просто растворился во мраке, как кожа растворяется в царской водке.
Потом, еще минут через двадцать, казаки разошлись по своим делам. Взводный остался в одиночестве. Он присел в окопе на корточки и автоматически закурил новую сигарету.
Время ползло очень медленно, минута за минутой, и тишина вязла в ушах, и вспыхивали и трещали в огоньке табачинки, а Ивана все нё было.
Докурив, взводный вдавил окурок в песок и побрел в штабную землянку. Там он, не раздеваясь, упал плашмя на топчан, немного поворочался и задремал…
Когда через какое-то время он проснулся, рядом, на топчане сидел Иван Ратушный. Живой, здоровый и улыбающийся. Рядом с ним к стене блиндажа были прислонены в ряд четыре автомата.
День уже потихоньку перевалил через середину, а приказа наступать по-прежнему не было.
— Эх, паршиво-то как, — недовольно искривил губы Миха, покачиваясь с засунутыми в карманы руками прямо перед мордой одного из БТРов. — Донельзя…
— Чего паршиво-то? — небрежно поинтересовался Андрей. — День хороший, теплый, жрачку привезли, румыны особо не кипишуют. Все же нормально…