— Ну, а если все-таки спалят? — задумчиво спросил Миха.
— Ну и спалят. И расстреляют к такой-то маме, — равнодушно сказал Волк. — А что, ты надеешься жить вечно?..
Он поднялся и сделал несколько шагов к выходу. На пороге обернулся.
— Главное, чтобы цель была стоящая, брат. А если она есть — иди кратчайшим путем, понял? Дойдешь — все окупится. С лихвой…
Через три месяца срок Волка закончился, и он уехал в свою часть. Дослуживать. А восточные братья действительно еще очень долго чувствовали себя в подразделении как бедные родственники.
Миха навсегда запомнил этот разговор. Потому что это было новое. Это было особое отношение к смерти и к убийству. Особое отношение к людям. Волк тогда показал Михе, как должно смотреть на все это настоящему вояке. Вояке, цель которого не победа, а сама война. И в памяти Михи Волк остался не роботом, не машиной, запрограммированной на убийство, а настоящим кшатрией, человеком, призванным воевать со злом.
Миха никогда не мог себе представить, каков Волк в семье, в сексе, в быту. Наверное, у Васьки никогда ничего такого и не было. Даже детства с погремушками и мокрыми пеленками не было. Просто в один прекрасный день Волк впервые ощутил себя в этом мире. Ощутил уже взрослым, идущим по дороге с автоматом наперевес. Так казалось Михе, хотя в этом, вроде бы, не было никакого смысла…
«Не убийство… Не смертный грех… Просто тяжелая, грязная, неприятная работа… Именно так…» Миха сидел на пороге землянки на старом добром «Вороне» и убалтывал свое второе «я».
Когда Саше понадобилось съездить на «Ворон», чтобы провести рекогносцировку, Миха, почувствовав легкий приступ ностальгии, попросился с ним. Ностальгия торжественно отдала концы еще в подпрыгивающем на рытвинах «КРАЗе», и теперь Миха сидел у землянки, дожидался Сашу и боролся с собой.
Он старательно стирал из памяти ощущение податливости чужого горла под своими пальцами, звук хлещущей из аорты крови, но это было сильнее его. «Все нормально… Все нормально… Я должен был сделать это… Иначе нас всех… Это — просто неприятная работа, вроде ассенизации… Или… или санобработки… Потому, что они — враги. Они пришли сюда убивать и насиловать. А с врагами никто покуда не выдумал нового способа общения, кроме войны…»
Убивать из автомата всегда легче, чем ножом. Потому что если из автомата, то вроде как убиваешь не ты. Это все они — маленькие твердые киллеры калибра 5,5. А ты вроде как и не при чем. Так — нажал курок и все. А вот ножом…
— Привет, Собакин!
Миха поднял глаза. Перед ним, протягивая руку для пожатия, стоял Дегтярь.