Парень, сидевший спиной, повернулся, чтобы посмотреть на меня, и я поняла свою ошибку.
Это была женщина, которая спросила:
- А твое какое дело?
- Извините. Я должна была представиться. Меня зовут Кинси Миллоун. А вас?
Она отвернулась, пробурчав слово из четырех букв, которое я хорошо расслышала, благодаря моему интересу к нецензурной лексике. Меня саму иногда упрекают за соленый язычок, но кого это заботит?
Белый парнишка заговорил, пытаясь представить более дружелюбную позицию. Не встречаясь со мной взглядом, он сказал:
- Это Перл. Вот это — Данди, а я — Феликс.
- Приятно познакомиться.
Я протянула руку, жест, как я надеялась, демонстрирующий благие намерения и доверие.
Это был неудобный момент, но потом до Феликса дошло, и он пожал мне руку, застенчиво улыбаясь и глядя на траву. Я заметила потемневшие металлические скобки на его зубах. Неужели система помощи малоимущим занимается этим в наши дни? В это было трудно поверить. Может быть, ему их поставили, когда он был подростком, и он сбежал из дома до того, как дантист закончил свою работу. Его зубы выглядели ровными, но я сомневалась в мудрости ношения скобок всю жизнь.
Заговорил Данди, пожилой джентльмен.
- Не обращайте внимания на Перл. Сейчас почти время ужина, а у нее гипогликемия. Проявляется не лучшая ее сторона. Почему вы интересуетесь нашим другом?
- У него в кармане была записка с моим именем и телефоном. В офисе коронера попросили меня опознать его, но я никогда его не видела. Вы знали, что он умер?
Перл фыркнула.
- Мы что, выглядим как дураки? Конечно, он умер. Почему бы еще коронер прислал фургон? Он лежал там, застывший, как камень, через полтора часа после восхода. Здесь, когда рассветет, лучше пошевеливаться, а то копы прихватят тебя за бродяжничество.
Ее нижние зубы были темными и широко расставленными, как будто их вырвали через один.
- Вы можете сказать, как его звали?
Она смерила меня взглядом, оценивая мою способность заплатить.
- Сколько это для тебя стоит?
- Да ладно тебе, Перл, - сказал Данди. - Почему бы не ответить леди? Она вежливо спрашивает, и посмотри, как ты отвечаешь.
- Можешь отвалить? Я сама справлюсь.
- Парень умер. Она хочет узнать, кем он был. Нет причины грубить.
- Я спросила, какое ей дело? Она мне не ответила, почему я должна отвечать?
- Ничего особенного не происходит, - сказала я. - Офис коронера хочет найти его родных, чтобы они решили, что делать с его останками. Я бы не хотела, чтобы его похоронили в безымянной могиле.
- Какая разница, если это ничего нам не стоит?
Ее враждебность начинала действовать мне на нервы, но я решила, что сейчас не время поднимать тему психологического тренинга, тем более, что она уже вовсю «делилась» своими чувствами.