— Вообще-то при соотношении 1:4 я предпочитаю отступать, потому что не люблю бессмысленного кровопролития. Но ради возможности разгрома эрцгерцога буду держаться за город зубами.
— Не забудьте послать гонца к Журдану: его части в Амберге тоже будут под ударом.
— Давайте я все же дождусь доклада своих разъездов?
Доклад гусар, высланных на юг и юго-восток от Ноймаркета и вернувшихся через 3 часа, ошеломил и Бернадотта и Антона: на дороге в Ингольштадт разъезды австрийских гусар встречены у Зенгенталя (в 1 лье от Ноймаркта), а голова колонны пеших австрийцев втягивается в Мюльхаузен (2,5 лье) — и колонна эта о-очень протяженная. Но и на дороге в Регенсбург ситуация очень похожая: гусары Карла уже в Дайнинге (1,5 лье), а пехота дошла до Зойберсдорфа (3 лье) и ее тоже очень много.
— А есть ли противник на дороге в Амберг? — задал мучительный вопрос Бернадотт, глядя пристально в глаза горе-разведчику.
— Надо было оповестить 3 часа назад Журдана, — парировал скрытую нападку Антон. — Вскоре ответ на этот вопрос у нас мог быть. Но и сейчас еще не поздно: вряд ли Карл решится на ночную атаку, а утром здесь может быть как ответ, так и подкрепления со стороны Журдана.
— Верно! — воскликнул Бернадот и стал быстро отдавать распоряжения.
Антон полагал, что ему предстоит выдержать бессонную ночь, однако родной организм так намучился за два предыдущих дня, что стоило ему только снять сапоги, прилечь на деревянную лавку и накрыться одеялом от запасливого Мэтью, как сон окутал его целиком. Во сне ему много чего снилось, но он все позабыл, кроме самого последнего сновидения: четкого красивого лица улыбающейся кому-то Констанции. Он искрутил всю шею, пытаясь извернуться и посмотреть: кому же она так нежно улыбается? Под конец отчаялся, и тут она повернулась к нему спиной, и он увидел в ее руках голенького ребенка. Он тотчас проснулся и вдруг пожалел, что не успел рассмотреть: мальчик это был или девочка? В общем, видел что-то вроде телепатической передачи; вот только никого Констанс родить, конечно, не могла, прошло ведь лишь 4 месяца.
За окнами было вполне светло. Вдруг утреннюю тишину прорвали орудийные залпы — хоть и далекие, но очень грозные. Им начали вторить залпы других орудий — на этот раз близкие, свои. Битва под Ноймарктом началась. Антон в темпе оделся, вооружился и выскочил на крыльцо ратуши. Под ним сидели на корточках оба его егеря, держа в руках уздечки трех коней, стоявших рядом. Антон привычно сунул руку в карман камзола, достал сушеную курагу и, сбежав с крыльца, сунул ладонь в губы Негре.