Через полчаса Морис, позевывая, велел себя одеть. Господа придворные засуетились. Им в кои-то веки позволили исполнить прямые обязанности! Подать сорочку, застегнуть пуговицы, надеть на его высочество чулки. Когда очередь дошла до туфель, Морис лениво отмахнулся от шевалье де Лоне:
– Убери, не нравятся, – и жестом подозвал Андре, которому ни сорочки, ни чулок не досталось в силу слишком низкого звания и дефицита серьезных придворных должностей.
Шевалье ожег Андре уничтожающим взглядом и отошел, а камердинер подал Андре другую пару туфель (наверняка заранее приготовленную).
– Господа, свободны, – зевнул Морис, лениво протягивая Андре ногу в чулке, чтобы тот надел на него туфлю.
Так что последним, что видели господа прихлебатели, покидая комнату, был коленопреклоненный выскочка с туфлей в руке и мерзко-скучающая ухмылка принца, который сейчас уж точно покажет выскочке его шестнадцатое место.
– Благодарю за высокую честь, сир, – верноподданически мурлыкнул Андре, надев на Мориса вторую туфлю и услышав звук закрывающейся двери.
– Рене, запри на засов и проследи, чтобы нас никто не слышал, – тихо велел Морис камердинеру, а затем, дернув Андре за плечи, поднял на ноги и сам вскочил. – Ну?! Я же вижу, все получилось! Ну, рассказывай!
Глаза у Мориса горели таким же шалым огнем, что у Шарлеманя. Интриганы демоновы.
– Лавуа, кто ж еще.
– Лавуа, скользкая мразь, – поморщился Морис.
– Вчера навешал мне столько тины на уши, что все еще воняет. И не только тины. – Андре достал из кармана склянку с волосами, чешуйками и прочей дрянью. Само собой, плотно закрытую. – Вот таким дерьмом меня вчера угощали в его доме.
Аккуратно приняв склянку, Морис нахмурился.
– Проклятье, я не думал, что все настолько… – Он посмотрел дрянь на просвет, принюхался и нахмурился еще сильнее. – Прости, Андре, я недооценил опасность. Но как тебе удалось от этого избавиться? Ты же не маг! Эта дрянь должна была сделать тебя послушным идиотом!
– Вообще-то… – Андре оглядел комнату, с удивлением обнаружив, что видит магические плетения на окнах-дверях и по стенам. Мало того, помнит объяснения Шарлеманя и понимает, что эти плетения означают плотную защиту от подслушивания и подглядывания. – Я не хотел тебе говорить, пока не буду уверен полностью.
Андре позволил собственной силе плеснуть на ладони и проявиться мертвенно-зеленым сиянием, видимым даже в солнечном свете.
Морис бессильно опустился в кресло и тихо сказал:
– Ты придурок, Андре. Демонски везучий придурок.
– Есть такое дело, – пожал плечами Андре и подвинул себе второе кресло. – Так ты слушаешь дальше? Завтра я должен встретиться с Себастьеном. Думаю, он захочет с меня магическую клятву, чтобы я уж точно тебя убил.