Плетусь к повозке. В это время дружинники садятся ужинать, нам с Фури уже что-то принесли. Можно было бы попроситься посидеть вместе с мужчинами, я ведь давала клятву верности князю, но Роук прослеживает мой взгляд и отрицательно качает головой, мол, Кир не в духе. И соблюдением традиции на время поездки, по всей видимости, можно пренебречь.
Почти дошла до повозки, когда увидела, что Реи переодевает рубаху и запнулась. Демоны! На его груди огромный синяк, такой же на спине, порез на плече. Видно, что ему больно, но воин не привык показывать слабость. И я причина его болезненного состояния.
«Почему Реи не вылечили?» — впервые с того боя обращаюсь к Киру сама, но смотреть на него все равно не хочу, стою спиной.
«Это его наказание», — отвечает Кир.
«А себя ты наказать не хочешь? — князь молчит, я чувствую, что он смотрит на меня, — вели Мо вылечить Реи».
«Нет!»
По его ответу понятно, что князь больше обсуждать со мной ничего не будет.
Как же я его ненавижу!
Поворачиваюсь, не поднимая глаз от земли, подхожу к Киру и опускаюсь пред ним на колени.
— Князь, прошу тебя, — говорю его сапогам.
Кир вместо ответа запускает руку в мои волосы — Фури не так давно их хорошенько расчесала, но заплести я не дала, потому что за день голова устала от тугих кос — и пропускает волосы через пальцы, все это длится довольно долго. Не выдерживаю и поднимаю на него взгляд, пусть видит мою ненависть. Кир проводит пальцами по моей щеке, подбородку, губам.
— Прошу тебя, — говорю негромко и пытаюсь уловить изменения в его лице, но оно по-прежнему холодное.
— Мо, вылечи Реи, — говорит князь, все еще смотрит мне в глаза, убирает руку от моего лица и, уходя, бросает в сторону, — иди в повозку, Лира.
Вскакиваю и делаю, что велено, в душе праздную победу. Или это поражение?
Дорога с Фури гораздо более невыносима, чем с рабынями. И это при том, что она сидит все время с опущенными глазами и старательно изображает предмет мебели.
Но однажды мы почти поговорили с ней.
— Ты не достойна князя, — шипела Фури, красиво щуря раскосые глаза.
— С чего это ты взяла? — вскинула бровь.
— У тебя плохой характер, — выплюнула она.
— Удивила, — я закатила глаза. — Только вот я его невеста, а ты как была рабыней, так ею и осталась.
Обо всех подробностях наших с ним договоренностей ей знать не стоит.
— Надо было все твои волосы остричь, чтобы мужчины на тебя плевали! — она отвернулась к окну.
— Я тебя уверяю, даже без волос я была бы привлекательна для князя, он мне сам об этом говорил, — давненько я так не лгала.
Фури ничего не ответила, внимательно рассматривала горы за окном.