Вернулся в студию, а там уже ждут ребята. Снял «Пентаконом» со вспышками. «Лингоф» я уже отнёс домой. Нинка с Попиком ушли делать уроки, а Алёнку я уговорил пойти посмотреть, как печатаю фотографии. Девочка немного поколебалась, но пошла со мной в темную комнату.
Места там маловато, потому пришлось усадить гостью к себе на колени. Сразу стало не до фотографий. Целую девчонку. В ответ на слабые возражения шепчу милые глупости из интернета. Сейчас их еще не знают, потому Алёнка надолго зависает. Я этим пользуюсь. Словом, добрался до двух упругих, нежных пирамидок, увенчанных сладкими ягодками. Еле удержался, чтобы не зайти дальше.
С подружкой надо решать. Это не Ириска, любящая игры. Алёна серьезный человек. Ее надо или готовить себе в жены, или отпустить и не морочить больше девочке голову.
Лёля
Девочка легла спать в самых растрепанных чувствах. Лёшка редкий нахал, словоблуд и поросенок. Он затащил ее в темную комнату, чтобы она увидела, как печатаются снимки, а сам полез целоваться. И такое говорил! Где только научился?! Она ему:
– Лёшенька, перестань! Ты что делаешь?!
А он ей в ответ:
– Это не я. Это мой будущий ребенок ищет себе маму.
Пока Лёля пыталась осмыслить ответ, Лёшка расстегнул ей блузку и заголил верх, а затем еще стал гладить и целовать груди. На требование прекратить с апломбом заявил:
– Должен же я знать, что будет кушать мой будущий малыш?!
Ну кто?! Кто такое говорит девочке?! Поросенок… Милый… Нежный… И вообще… Надо Лёшику сказать, что она замуж никогда не выйдет! И детишек заводить не собирается! Разве только девочку… или мальчика…
Перед глазами предстала смазанная картинка, как она с маленьким на руках каждый день провожает Алёшу на работу. И отчётливо увидела, как, уходя, Лёшенька целует младенца в лобик и щечку, а ее в глазки, щечки и губки.
Ехидный голос, называемый Гласом Рассудка, напомнил, что Лёля собиралась никогда не выходить замуж. Девочка отмахнулась железным аргументом: «За Алёшу можно!»
Потом как-то вспомнилось однажды виденное свадебное платье. Длинное, из белой парчи. И фата ниже плеч… Но только первой пусть родится Алёнка, мамина помощница, а Алёшка, хулиган, как все мальчишки, будет вторым. Сцена, как они с Лёшенькой и детишками гуляют по берегу, показалась приятной, хотя на руках непонятно почему появился третий младенчик…
Мама подошла к кровати, подоткнула одеяло, поцеловала спящую дочку и получила в ответ радостно-возмущённое:
– Лёшик, не надо!
24.01.1973
Утром Илья Иванович меня ждал сразу по приезде в район. Первое, что он сказал при встрече: