– Было. Мы к нему со всей душой, а там… Нехорошо так поступать.
– Ну, он только откинулся. Нервы ни к черту. Пойми его.
– Уже. Поняли и простили. Один раз. Но к нам он пусть больше ни ногой.
– Ты это не мне, ему говори.
– Оно понятно. Писарь, ты правильный пацан, авторитетный. Скажи, мне одному кажется, что с Генкой что-то не так?
– Ты про что-то конкретное?
– Нет, но что-то такое чувствую. Неправильное. Батю моего надо попросить приглядеться.
Понятно, Василий обижен выходкой Гены. С другой стороны, Погорелец прошел настоящую зону, пусть для малолеток. Многие пацаны его рассказы послушать хотят, потому откололись от пушкинской компании и хотят к Генке. Тот каждый вечер собирает компанию в разных местах. Так что умаление авторитета имеется, и оно обидно. Однако еще немного, и десятый класс закончится, а с ним и Васины блатные разговоры. Если он останется в поселке, то скоро в армию загребут. Коли уедет, то потеряется еще быстрее. А Генка в поселке надолго останется.
Пушкин умный, но институт ему не светит, учится он так себе, к тому же не комсомолец. В армии блатные не служат. Главное, для поддержания имиджа ему надо или начать воровать, или сесть. Иначе пацаны скажут: сколько лет про блатную жизнь разговоры вел, а как до дела дошло, так сразу пошёл в отказ?
Еще ребята сказали, что организовалась бригада, человек шесть во главе с Ерёмой. Они по теодолиту наметили направление Клавкиного целеуказания. Весь клуб уже проверили металлоискателем. Сейчас раскапывают снег и проверяют грунт. Всю технику взяли напрокат в камералке. Приедет отчим, кое-кто по шее получит. Хотя может решить – пускай Валерий Матвеевич рулит.
Народ ходил к клубу посмотреть на раскопки. Интересно! Тем более почти у самого берега прибор что-то показал, и мужики раздолбили припай. Припайный лед – это замёрзшая морская вода на берегу. Приливы, отливы и волны весной отрывают часть и уносят в море. На берегу остается полоса чуть выше человеческого роста. Она растает только в июне. Вот из такого льда мужики и вытащили то, на что среагировал прибор. Двухсотлитровая железная бочка. Герметично закрытая, поржавевшая, но пустая.
После школы проводил Алёнку до дому. Иду обратно, Нури шествует. Остановились, поздоровались. Женщина спросила:
– Тебе из каталога больше ничего не нужно?
– Нужно, конечно, но денег нет, – тяжело вздохнул я.
– Деньги дело такое! Их никогда вдосталь не бывает. Тут парень освободился, Гена. Тебе он как?
И что ей сказать? Или, точнее, чего она хочет узнать?
– По пьяни сел. Тюрьмы боится. Я за него не впишусь.