Выглядел он чуть по-другому. Волосы были аккуратно причесаны, а не стырчали в разные стороны. На носу круглые очки, рубаха не распахнута на груди, а аккуратно застегнута, в руках толстенный фолиант. В общем, вид у нашего прынца был благообразный и прилизанный аж до зубовного скрежета. Просто удивительно, как в одном человеке может сочетаться столько противоречий, рубаха-парень и вот такой милашка-очкарик, которого хоть к ране прикладывай.
— Ага, — только и смогла сказать Аленка, бочком двигаясь в сторону камина. — Я туточки, я быстро.
Она споро заскребла лопаткой в камине, стараясь не сильно выпячивать пострадавший филей. Принц в это время с любопытством следил за представлением, но попыток прокомментировать или возобновить ощупывание кормы не проявлял. Он скорее наслаждался созерцанием демонстрируемых форм. А Аленка под его восхищенно-ехидным взглядом, краснела, бледнела и еще больше размазывала сажу по лицу, утирая пот со лба. Но вот и с этим камином было покончено.
— Ну, я пойду? — спросила она робко.
— Иди-иди, — он махнул повелительно рукой. — Хотя стой. Ты новенькая?
— Ага.
— А звать то тебя как?
— Золушка, — проблеяла она удивленно.
Это что, у него прогрессирующий склероз? Утром же знакомились.
Аленка быстро вскочила за двери и припустила со всех ног в сторону двора. Там вывалила на кучу золу из камина, припрятала инвентарь до завтра и ни с кем не прощаясь, побрела в сторону дома, бурча некормленым желудком. У нас был водный день. Как бы она не скопытилась по дороге домой. Но обошлось, домой мы добрались довольно быстро и я погнала ее на вечернюю тренировку. Ее Алена провела, задумчиво уставившись в одну точку, и периодически томно вздыхая во время растяжки или прогибаясь как кошка.
— Ален, — рявкнула я ей на ухо.
— Га? — встрепенулась она. — Шо такое?
— Ты, в каких эмпиреях витаешь? — попыталась я привлечь ее внимание.
— У чем? — удивилась наша звезда.
— Вот дурында необразованная, в облаках витаешь.
— Ааа, так бы и говорила, а то пиреи якись, — пожала она плечами и продолжила упражнения на растяжку.
— Ниче-ниче, будет и на моей улице праздник, — погрозила я ей пальцем. — Возьмусь я за твое образование после следующих десяти килограммов.
— Ой, вже напужалася, — махнула она рукой.
— Это ты деточка зря, — сказала я тихонько. — Ну да ладно, еще успеешь оценить все прелести обучения экстерном.
После разминки я заставила ее выпить два стакана воды и вот в таком виде улечься спать. Завтра все-таки рано вставать. Желудок у нее бурчал полночи, требуя еды незамедлительно. Аленка крутилась, сбивая простыню, и никак не могла уснуть. Бедняжка считала баранов, постоянно сбиваясь после второго десятка и бурча «много, ой как много ентих баранов». Я с ней была даже где-то согласна, но имела ввиду я совсем другое.