Он прошел через воображаемую дверь, и его поразило увиденное. Столбы солнечного света прорезали разрушенную крышу, стены пропитала дождевая влага. Обуглившаяся домашняя утварь хрустела под ногами Иваты, и любое его прикосновение рождало облака пепла. На полу громоздились искореженные и истерзанные огнем причудливые предметы, потерявшие свою первоначальную форму.
Ивата огляделся в поисках вероятных очагов возгорания, у двери и с внешней стороны. Проверил розетки, понюхал, не тянет ли от них воспламеняющейся жидкостью. Но ничего, что объясняло бы причину пожара, не обнаружил. Так же как и следов пребывания наркоманов.
Блажен тот, будь он царь или смерд, кто находит мир в доме своем.
От пепелища веяло печалью. Дом поскрипывал на ветру, словно радовался, что наконец-то уж догорел. Ивата попытался вообразить, как мог выглядеть этот дом прежде, как жилось его обитателям в этом убогом, всеми брошенном, не пригодном для жизни месте. Он даже не представлял, как Хидео Акаси мог ютиться здесь, в этой старой хижине посреди грязного пустыря, под недостроенной петлей развязки, и что чувствовал при этом.
Может, туман проникал в твой дом сквозь стены? Может, в последние дни перед смертью он заполнил и твое жилище, и твое сознание? Может, ты жил как во сне, лишь произнося заученные фразы? И чувствовал облегчение во время прыжка?
Ивата ощутил, насколько одинок был погибший, и проникся к нему сочувствием. Даже дыхание перехватило.
Кто наслаждается одиночеством — тот либо дикий зверь, либо божество.
Ивата набрал полную грудь воздуха и выпрямился. И в этот момент под кучкой гвоздей, головешек и мусора что-то блеснуло. Он потянулся и вытащил маленький и гладкий кусочек янтаря, словно застывшую каплю меда. Он сдул с него золу и поднес к свету. Внутри он увидел маленькие пузырьки и крошечных насекомых, замурованных в нем навечно.
«И откуда ты здесь взялся»?
Ивата закрыл глаза. В тишине он услышал приближающийся рокот.
Когда пришли недобрые, чтобы съесть меня живьем, они споткнулись и упали.
Он положил янтарь в карман и снова вышел в туман. Рокот нарастал. Ивата сделал несколько шагов вперед и услышал визг тормозов.
Господь мой свет, мое спасенье. Кого страшиться мне?
Туман окрасился в розовый — сквозь него прорывался красный свет фар. Прямо на него в развороте неслась черная машина. Ивату спасла реакция: он кинулся обратно к дому. Машина приблизилась вплотную, но Ивата успел нырнуть в бывшее окно. Тут же раздался лязг металла о кирпич.
Кап. Кап. Кап.
Ивата лежал на полу. Из его вновь открывшейся раны сочилась кровь, а ребра словно сжимало огромное кольцо. Он попытался подняться — и снова рухнул со стоном, адская боль пронзила его лодыжку. Он все-таки смог поднять голову и увидел машину, врезавшуюся в стену. Кровь звучно, с ритмичностью аплодисментов, капала у него из носа на колени. Красный свет фар освещал разрушенный дом, клубы выхлопных газов смешивались с туманом. Мотор работал на полную мощность. Ивата достал пистолет и заставил себя подняться на ноги.