– Он у нас такой, – с гордостью сказал я, подмигивая Силуянову. – Нет для него ни авторитетов, ни преград. Мы его тут так у нас и зовем: «Железный Толич». Производное от Анатольевича, соответственно.
Силуянов сделал бровями некое движение, которое можно было истолковать как «серьезно?». Я подмигнул ему, провел большим пальцем по горлу, после потыкал указательным ему в грудь и скорчил печальную физиономию. Так сказать – обозначил ситуацию.
Силуянов встал и прикрыл дверь в свой кабинет, которую, входя, я оставил открытой.
Мне это очень не понравилось.
– Правильнее было бы говорить «дубовый», – уточнила Ольга Михайловна. – И не очень-то следящий за внешней политикой банка. Про Миронова он может забыть, так ему и скажите. Нет, формально Дмитрий Александрович еще председатель совета директоров, продажа акций не ведет к лишению полномочий, там все надо протоколами будет оформлять, на подобное время нужно. Но фактически он в банке больше никто. Пятьдесят пять процентов его акций «СКД-банка» теперь принадлежат холдингу «Р-индастриз». Я, собственно, потому с Яной и не приехала, что хотела при этой сделке присутствовать. Добавьте сюда еще двадцать процентов, что мы у одиночных миноритариев скупили, и осознайте, чьи теперь в лесу шишки. Только не раздувайте щеки раньше времени, дело не в вас. Мы эту сделку давно готовили.
– Новости! – вынужден был признать я. – Поздравляю с приобретением!
Силуянов сейчас напоминал мне большого дворового кота. Если бы у него была шерсть, она бы уже стояла дыбом, а спина выгнулась дугой. Он уже учуял, что что-то пошло наперекосяк, только пока не понимал, что именно.
– Спасибо, – равнодушно ответила Ряжская. – Не с последним, надеюсь. Но это ладно. В принципе, я этого вашего «железного дровосека» прямо сейчас очень огорчить могу. Как было сказано ранее – мы, в определенном смысле, партнеры, а потому ваши интересы совпадают с моими. Вот только нужен ли вам этот цирк? Я составила о вас впечатление как о человеке, для которого смысл происходящего важнее внешних атрибутов. Суть здесь в том, что вас, Саша, из этого банка теперь может уволить только один человек.
– Вы? – уточнил я.
– Нет, – возразила Ряжская. – Мне это ни к чему. Этот человек – вы сами. Даже если мы с вами вдрызг разругаемся, я все равно вас увольнять никому не дам, по крайней мере, без весомой профессиональной причины. Я женщина не мстительная и добро помню. Так что кому-кому, а вам опасаться совершенно нечего, кроме собственного вздорного характера.
– О как! – проникся я. – Но если вы сейчас скажете, что должность председателя правления теперь моя, то у меня возникнет ощущение, что я герой какого-то сомнительного «офисного» романчика класса «Не боись, будешь счастливым».