Может, потому что вместо Мораны нынче ночью мне она приснилась? Да еще и в таком сне, который не то что детям до шестнадцати, а и подросткам до восемнадцати показывать нельзя.
Главное – с чего бы? Ясно, как божий день, что у нас с ней ничего быть не может. И мне это ни к чему, и ей подобное нафиг не нужно. Все мы друг другу тогда, у ее подъезда, уже сказали.
Правда, набрать ее все-таки следует. Может, узнаю, когда Нифонтов вернется. Думать что-то все равно нужно. В конце концов, отдел этот не пальцем деланный, у них наверняка какие-то информаторы есть, связи и знакомства. Пусть пошуршат по ним. А я потом, ладно уж, отработаю этот должок.
Самолюбие – это прекрасно. Но я предпочту остаться живым.
Трубку Мезенцева сняла моментально и сразу же начала на меня орать. Предсказуемо и от души.
– Ты точно кретин! – на уровне ультразвука заявила она мне. – Ты вообще отдупляешь, что я успела подумать за то время, которое тебе названивала?
– Занят был, – кротко объяснил ей я. – Серьезно. Никак не мог подойти.
– Долбоящер, – чуть снизила обороты она. – Я уже такси вызвала, собиралась к тебе ехать.
– Ну-у-у-у, – мне вновь вспомнился недавний сон. – В принципе, ничего не имею против. Думаю, мы найдем чем заняться. Ну да, цели визита немного поменяются, но это же не страшно?
– Идиот, – констатировала Мезенцева. – И с фантазией у тебя туго, прямо как у моих одноклассников. Они такими подкатами пользовались еще во времена, когда я училась в нашей городской очень средней школе.
– Чем богаты, – буркнул я.
– Смолин, по этому поводу я тебе уже все объяснила, – подтвердила мои недавние мысли Евгения. – Так что давай из пустого в порожнее не переливать, хорошо? Но встретиться нам надо бы. Есть разговор – и очень важный. Для тебя в первую очередь важный. Нет, если ты до сих пор опасаешься нашей службы и считаешь, что именно мы охотимся за твоей головой, можно поговорить и по телефону, но…
– Не считаю, – оборвал ее я. – Посидел, подумал… Не, это не вы. Там люди с фантазией работают, а у вас с ней скудно.
– Вот ты скотина! – возмутилась Женька. – А мы, значит, прямолинейны как… как… Как бревно?
– Снова неудачно пошутил, – произнес я. – Не задался сегодня день в плане сатиры и юмора.
– В этом плане у тебя жизнь не задалась, не то, что день, – съязвила Мезенцева. – Ну так что, пересечемся? Причем желательно чем быстрее, тем лучше.
– Мои дела настолько плохи? – подобрался я, забыв о шутках юмора.
– Да нет, – Женька явно злобно улыбнулась. – Просто сегодня суббота, выходной. Я готова пожертвовать тебе дневное время, но не вечернее. У меня, знаешь ли, есть личная жизнь, в отличие от некоторых.