Девушка оторвалась от стены и взглянула на часы. Было без восьми двенадцать, нужно было идти. Дождь не прекращался, но особых проблем на пути в восемьсот метров создать не мог. Лилия подняла взгляд на серое мрачное небо и, не понимая, что она хочет в нем увидеть, хоть инстинктивно понимала, что что-то хочет, смотрела ввысь секунд пятнадцать. И тут ее мозг все же зацепил эту ускользавшую мысль.
«Да разорвитесь же вы» — это был крик, настоящий беззвучный крик души, адресованный небесам — серым, мрачным и безучастным. Но либо так совпало, либо молитва Лилии была услышана — через три секунды прогремел страшный раскат грома, и вода с небес хлынула стеной. Загудели сигнализации машин, пешеходы в поисках укрытия кинулись кто куда, в частности под навесом здания — это была городская почта —к Лилии присоединились пять человек. Лило как из ведра, через минуту вода уже потоками стекала по улице.
Лилия смотрела на эту стену воды, чувствуя непередаваемый восторг, наполнивший ее душу. Она была потрясена до глубины души и отказывалась верить в то, что ливень начался сам собой. Нет, это ее молитва была услышана высоко на небесах, это ее неосознанный крик души, вырвавшийся из глубин ее подсознания, пробудил сострадание на небе и вызвал неистовый поток чьих-то слез.
«По мне плачут» — иронично подумала девушка, но восторг в ее душе усилился в два раза, он был готов вырваться наружу и заставить ее прыгать и плясать от радости, рыдать и вопить от счастья. Лилии неимоверно хотелось выскочить из своего укрытия и вымокнуть до нитки под этим ливнем, хотелось упасть на колени и, рыдая самой душой, начать пить эту воду прямо из луж, не обращая внимания на окружающих. Да, ей хотелось напиться этими небесными слезами, падавшими по воле ее зова, хотелось целовать эту воду и смешать ее со своими слезами восторга и благодати. Красивое лицо ее сияло светом радости и счастья, и было способно заменить свет солнца, не пробивающийся сквозь тяжелые серые тучи. Никогда прежде она не чувствовала такой легкости в душе, такого чувства просветления и причастности к чему-то высокому и необъяснимому, причастности к наивысшей и могущественной силе, с которой ничто не могло сравниться в умении любить и сострадать. Все проблемы и переживания девушки сняло как рукой, она не помнила и не чувствовала ничего. Только чувство неземного счастья наполняло все ее существо, чувство полного покоя наглухо заглушило всю боль, и если бы сейчас у нее спросили, что такое боль, девушка бы вообще не поняла, о чем ей говорят и что это за слово такое — «боль». Лилии казалось, что она переживает катарсис, что рука Бога легла на ее плечо и что теперь она уже никогда не сможет быть прежней, чувствовать и мыслить как прежде. Одновременно она была уверена, что бредит, и была уверена, что сами небеса благословили ее и одарили ее судьбу своим прямым и ничем не завуалированным вмешательством. Слезы текли из ее глаз.