— Кретин! — сначала негромко, постепенно повышая тон. — Так какого хрена ты лазаешь по магазину, если очередь занял? А, дебилище?
Сказать, что я охренел, это не сказать ничего. В первую секунду я подумал, что ослышался, во вторую мне захотелось схватить ее за загривок и шарахнуть башкой о транспортерную ленту. Но я сдержался, взял себя в руки и говорю ей спокойно и вежливо:
— Простите, но я занял очередь перед вами, и вот эта женщина может это подтвердить. У меня лишь одна покупка, я задержу вас максимум на десять секунд.
Эта тварь… черт, меня просто тошнит, как я вспоминаю это мерзкое подобие человеческого лица. Эта тварь перегораживает своей телегой мне путь, глаза ее дичают, и она начинает визжать.
— Пошел ко всем чертям отсюда, подонок! Плевать я хотела, где и что ты занимал! Стоять на месте нужно, а не шарахаться по залу, ты, шизофреник хренов!
Друг, клянусь, я дословно привожу ее слова, те, что запомнил, потому что поток ее ругательств был подобен водопаду. Люди смотрят, и я вижу испуг в их глазах. Эта несчастная женщина, что стояла передо мной как раз рассчитывалась, и я, глядя на ее опешившее и испуганное лицо, больше не стал втягивать ее в этот кошмар. Кассир — молодая девушка, — тоже не знала, что делать и говорить, явно избегая попыток принять участие в столь занимательной сцене. А этот нелюдь продолжал:
— Ты тупой болван, пойди еще прогуляйся по магазину если тебе это так нравится, потому что сейчас МОЯ очередь, понял?! Ты, чертила, МОЯ!
И давай разгружать свою телегу.
Гнев во мне просто просился наружу, конечно я бы не причинил ей физического вреда, но так и подмывало открыть свой сок и вылить на ее мерзкую плешивую башню. И знаешь, ведь надо было так сделать, надо было остудить пыл этой твари, чтобы в следующий раз держала язык за зубами, чтоб знала, что чужие люди ей вовсе не боксерская груша. Хотя… наверное, такие идиоты никогда ничего не понимают, хоть ты их носом тыкай. Это люди с бетонным лбом и полным отрицанием чужих интересов. В любом случае, я не стал уподобляться ей. Вступать в спор с этой ведьмой мне показалось ниже своего достоинства.
Она уже даже не смотрела на меня, просто продолжала орать, сотрясая воздух:
— Наркоман!
Прикинь, да.
— Наркоман! Да тебе в тюрьме место! Откуда ты здесь взялся, придурок обколотый, чтобы нервы мне мотать…
Это я ей нервы мотал, ага? Я вот просто уверен, что из магазина она вышла просто в замечательном расположении духа — веселая и умиротворенная.
— В очереди он стоял! Да у тебя же на лбу написано, что ты наркоман и псих…