Проснулась Катрина не от звука будильника и не от ощущения рассвета. Она проснулась от чувства неприятного подергивания в области желудка и странного ощущения необъяснимой тревоги. Девушка лежала не открывая глаз и пыталась понять, что эту тревогу могло вызвать, вспоминала события предыдущего дня и составляла их цепочку, но никакого определенного ответа, оправдывающего чувство беспокойства найти не могла. Она попыталась было снова уснуть, но и эта попытка оказалась безуспешной. Катрина открыла глаза и посмотрела на часы, была половина восьмого.
— Доброе утро, — сказала она, потягиваясь, после чего села на кровати и поцеловала фотографию.
Ни душ, ни чашка горячего кофе так и не сняли чувство далекой тревоги в ее душе, более того, девушка чувствовала, что эта тревога нарастает и исходит из глубины души, а не с поверхности сознания, когда легко можно ответить на вопрос «что же мучает».
Выйдя на улицу, предварительно положив в карман пальто фотографию, извлеченную из-под подушки, Катрина вновь ощутила такой любимый ею аромат осенней свежести и глубоко вдохнув, некоторое время держала этот воздух в легких, в надежде, что он растворится в ней и своей свежестью рассеет все страхи и беспокойства. По дороге на работу она пыталась отвлечься от назойливого чувства с помощью музыки и наушников, а открыв магазин, сразу принялась наводить порядки на витринах и под ними. Покончив с ними принялась протирать и без того блестящие картины и часы, которые полностью занимали одну из стен павильона. Как думала девушка, активность и занятость смогут ее отвлечь, но не тут-то было — беспокойство не отпускало ее ни на минуту, и волнами накатывалось на ее нервы. Оно также выражалось в крайнем раздражении в обращении с покупателями, чего Катрина при любых обстоятельствах старалась себе никогда не позволять. Но сегодня она не могла совладать с эмоциями и замечала, что в людях ее раздражает абсолютно все: от внешности до их вопросов, которые казались девушке бесконечно глупыми. Раздражение продавца передавалось и покупателям, и до обеда девушка была дважды в шаге от неприятных скандальных сцен и два человека покинули магазин с клятвенным обещанием никогда больше не переступить этот порог, на что Катрина в свою очередь замечала, что весьма этому рада.
Ближе к двум часам дня она уже подумывала, не выпить ли ей какой-нибудь успокоительной таблетки, которых она всячески избегала и сторонилась, так как тревога начала приобретать все более ярко выраженный характер. Она чувствовала, что не может усидеть дольше двух минут, все мысли путаются и, ворвавшись в голову бессвязным вихрем, таким же вихрем ее покидают; она чувствовала полное отсутствие концентрации внимания. Все валилось у девушки из рук, и она даже заметила легкую дрожь в кистях. Но больше всего Катрину пугало то, что она ничем не могла объяснить эту тревогу, и в тоже время это ощущение казалось ей невероятно знакомым и вполне логически объяснимым.