— Ну, может, все-таки как-нибудь? — заканючил дед.
— Не-а! — решительно замотала головой женщина.
— Ну, хоть поцелую дай! — и приник липким ртом к ее теплым губам, заелозил по ним языком, одновременно просовывая руку под резинку гамаш.
— Игнатьич! Ох, прыткий какой! — завопила оторопевшая бабенка, но он уже проник под гамаши и начал поглаживать низ ее живота.
Она с силой оттолкнула Луку. Взглянула на него не то с опаской, не то с осуждением.
— Игнатьич, ну как вам не совестно? Вам же, кажись, уже под семьдесят, а туда же…
Он хлопнул себя в тощую грудь ладонью:
— Эх, Валечка! Да разве ж такая как ты не распалит? Попробуй вот, что ты со мной сделала, — старик проворно схватил женщину за руку, потянул и приставил ее ладонь к своему паху. — Пощупай! Разбудила ты моего орла.
Хохоча, Валька отошла от Луки. Подхватила с бидона тряпку, присела возле пестрой коровки и принялась вытирать ей вымя.
— Зоренька моя, ну, дай хоть поглажу! — никак не мог успокоиться Кукуйко и лихо, как молодой жеребчик, подскочил к девахе.
— Да нельзя! — отрубила она уже грубо. — Отстаньте! Привезите лучше соломы на подстилку скотине.
Лука что-то недовольно промычал, махнул рукой рассержено и пошел запрягать Карого и Спикера. Но потом вдруг передумал и направился к стойлу кобылы Губернаторши.
Водитель первого класса Степка Барбацуца по привычке проснулся ни свет, ни заря. Хотя можно было безмятежно поспать, ведь на работу идти не нужно — он взял на три дня отгул, дабы как следует подготовиться к предстоящей в субботу свадьбе. Избранница его — Натали — писаная красавица, между прочим, инженерша и единственная дочь зажиточных родителей — пожелала, чтобы нареченный эти три дня неотлучно находился при ней. Зачем? Она пояснила так: «Женихи за несколько дней до регистрации брака, бывает, настолько теряют голову от счастья, что сбегают». В общем, бабья блажь.
Степка валялся на широком ложе в роскошно обставленной спальне их двухкомнатной квартиры в центре Мурдянска, которую, кстати, оставила его невесте бабушка, вовремя отдав Богу душу. А Натали в это время сидела на пуфике перед трюмо. Она одновременно делала три дела: расчесывала свои пышные белокурые локоны, протирала лицо лосьоном и (уже, наверное, в сотый раз) расписывала порядок посадки гостей за столом на свадьбе.
Так продолжалось довольно долго. Степка уже начал скучать и подумывал, не подремать ли еще, как вдруг зазвонил телефон. Натали подняла трубку и недовольно буркнула:
— Алле! — затем повернулась к жениху: — Тебя!
Он сполз с высокой кровати, сладко потянулся и рявкнул в трубку: