Проверять, жив тот или нет, участковый не стал. Он подхватил железный совок, валяющийся у порога прихожей, и, прижавшись плечом к стене, левой рукой стал медленно открывать дверь. Приоткрыв, несколько мгновений постоял, раздумывая. Затем рывком распахнул ее полностью и влетел в комнату. Никого.
Оглядевшись по сторонам, Микола совершенно бесшумно двинулся в сторону гостиной. Осторожно раздвинул шторы, прикрывавшие дверной проем, заглянул. На полу в разодранной ночной рубашке лежала тетка Маня. Ее руки и ноги были связаны обрывками простыни, из окровавленного рта торчал тряпичный кляп. Грудь женщины высоко и тяжело вздымалась. Глаза были плотно закрыты почерневшими веками. «Без памяти», — мелькнуло в голове участкового. И в этот миг тяжелый удар обрушился ему на спину. Сознание Наливайко враз помутилось. Пошатнувшись, он рухнул на одно колено. Второй удар, — видимо, ногой, — перебросил его через порог гостиной. Милиционер распластался на полу, уткнувшись носом в пятки тетки Мани. Третий удар пришелся по левому бедру. Острая боль, как ни странно, освежила затуманенную голову Миколы, и он, осознав вдруг, что все еще сжимает в руке совок, с силой взмахнул им. Раздался резкий вскрик. Еще взмах — опять вскрик и глухой шлепок о пол. В один миг вскочив на колени, Наливайко увидел перед собой выпученные глаза и перекошенный от ярости рот пытающегося встать на четвереньки крупного мужчины. Не раздумывая и не целясь, дважды ударил его совком.
Через минуту, крепко связанный по рукам и ногам шторами, нападавший лежал у двери гостиной и глухо стонал, а бледный, как полотно, участковый приводил в себя хозяйку дома. Когда она, наконец, очухалась и открыла глаза, он, измученный борьбой и болью, упал возле нее и отключился.
Рано утром в Кулички в том же составе опять прибыла опергруппа. Правда, на этот раз она долго не задержалась. Допросив тетку Маню, чудом выжившего Семена и еще нескольких человек, милиционеры уже через пару часов отправились обратно в райцентр.
Когда из хаты бригадира выводили в наручниках и с разбитым лицом Дерипаску, Лука вышел из толпы селян, собравшихся возле тракторов, доставивших оперативников в Кулички, и обратился к Федоренко:
— Хоть в двух словах объясните людям, что произошло. Успокойте нас, чтобы мы не боялись выходить по вечерам на улицу.
— Преступлений больше не будет! — бодро заверил начальник райотдела, улыбнувшись старику. И хотел, видимо, закончить на этом свое объяснение, зашагал было прочь, но Кукуйко догнал его и попридержал за рукав тулупа.